Однажды сидели мы в гостиной у Зиночки. У Зиночки была отдельная своя гостиная, с низенькими диванчиками и креслами, с огромным великолепным зеркалом в раме из карельской березы. Сидела у нее еще ее подруга, курсистка Вера Богдановская, впоследствии
известный химик.
Неточные совпадения
Меня возмущал его материализм. Поверхностный и со страхом пополам вольтерианизм наших отцов нисколько не был похож на материализм
Химика. Его взгляд был спокойный, последовательный, оконченный; он напоминал
известный ответ Лаланда Наполеону. «Кант принимает гипотезу бога», — сказал ему Бонапарт. «Sire, [Государь (фр.).] — возразил астроном, — мне в моих занятиях никогда не случалось нуждаться в этой гипотезе».
В последнее время не было
известного медика, физика,
химика, который не выдумал бы своей теории — Бруссе и Гей-Люссак, Тенар и Распайль и tutti quanti [и прочие (итал.).].
У меня были рекомендации к двум русским
химикам — Воскресенскому и гораздо более
известному, даже знаменитому, Н.Н.Зинину.
В числе моих более близких знакомых французов состоял уже с позапрошлого зимнего сезона приятель Вырубова и русского
химика Лугинина — уже очень
известный тогда в парижских интеллигентных сферах профессор Медицинской школы по кафедре химии Альфред Наке. О нем я и раньше знал, как об авторе прекрасного учебника, который очень ценился и у нас. Вырубов быт уже с ним давно в приятельских отношениях, когда я познакомился с Наке.