Неточные совпадения
Здоровый и жирный мальчишка вдруг останавливается перед своей жертвой,
в упор и
долгим, строгим и надменным взглядом наблюдает ее несколько мгновений.
Этим способом сапоги носятся,
в среднем выводе, на треть времени
дольше.
Вы сходили с лестницы, чтобы сесть
в карету и куда-то ехать;
в Москву вы прибыли тогда один, после чрезвычайно
долгого отсутствия и на короткое время, так что вас всюду расхватали и вы почти не жили дома.
А назавтра поутру, еще с восьми часов, вы изволили отправиться
в Серпухов: вы тогда только что продали ваше тульское имение, для расплаты с кредиторами, но все-таки у вас оставался
в руках аппетитный куш, вот почему вы и
в Москву тогда пожаловали,
в которую не могли до того времени заглянуть, боясь кредиторов; и вот один только этот серпуховский грубиян, один из всех кредиторов, не соглашался взять половину
долга вместо всего.
— Ты прекрасно рассказал и все мне так живо напомнил, — отчеканил Версилов, — но, главное, поражает меня
в рассказе твоем богатство некоторых странных подробностей, о
долгах моих например. Не говоря уже о некоторой неприличности этих подробностей, не понимаю, как даже ты их мог достать?
Зато есть у меня
в Петербурге и несколько мест счастливых, то есть таких, где я почему-нибудь бывал когда-нибудь счастлив, — и что же, я берегу эти места и не захожу
в них как можно
дольше нарочно, чтобы потом, когда буду уже совсем один и несчастлив, зайти погрустить и припомнить.
И я не осуждаю; тут не пошлость эгоизма и не грубость развития;
в этих сердцах, может быть, найдется даже больше золота, чем у благороднейших на вид героинь, но привычка
долгого принижения, инстинкт самосохранения,
долгая запуганность и придавленность берут наконец свое.
Ну что двести рублей?» Взрастила, однако же, Олю и обучила
в гимназии… «И ведь как училась-то, как училась; серебряную медаль при выпуске получила…» (Тут, разумеется,
долгие слезы.)
Пусть это будет, говорит, за вами
долг, и как только получите место, то
в самое короткое время можете со мной поквитаться.
Я мельком слышал, однако, что этот князь и везде задавал пыли, где только мог, — и здесь, и
в Москве, и
в прежнем полку, и
в Париже, — что он даже игрок и что у него
долги.
Но по всем опытам, везде доселе (
в Европе то есть) при уравнениях прав происходило понижение чувства чести, а стало быть, и
долга.
Об нем родные публиковали даже
в газетах, что не отвечают за его
долги, но он продолжал еще и теперь свой кутеж, доставая деньги по десяти процентов
в месяц, страшно играя
в игорных обществах и проматываясь на одну известную француженку.
А между тем это же свидетельствует и о высоких требованиях чести
в душе его,
долга, справедливости, не правда ли?..
— Не мои, так Андрей Петровичевы. Он мне не откажет… Я брал у князя
в зачет его
долга Андрею Петровичу…
— Нет-с, я сам хочу заплатить, и вы должны знать почему. Я знаю, что
в этой пачке радужных — тысяча рублей, вот! — И я стал было дрожащими руками считать, но бросил. — Все равно, я знаю, что тысяча. Ну, так вот, эту тысячу я беру себе, а все остальное, вот эти кучи, возьмите за
долг, за часть
долга: тут, я думаю, до двух тысяч или, пожалуй, больше!
Когда же приспело время ее, внял наконец Господь их молитвам и послал им сына, и стал Максим Иванович, еще
в первый раз с тех пор, светел; много милостыни роздал, много
долгов простил, на крестины созвал весь город.
За границей, после
долгого, впрочем, времени, он вдруг полюбил опять маму заочно, то есть
в мыслях, и послал за нею.
— Mon ami! Mon enfant! — воскликнул он вдруг, складывая перед собою руки и уже вполне не скрывая своего испуга, — если у тебя
в самом деле что-то есть… документы… одним словом — если у тебя есть что мне сказать, то не говори; ради Бога, ничего не говори; лучше не говори совсем… как можно
дольше не говори…
Там хороша ли эта честь и верен ли
долг — это вопрос второй; но важнее для меня именно законченность форм и хоть какой-нибудь да порядок, и уже не предписанный, а самими наконец-то выжитый. Боже, да у нас именно важнее всего хоть какой-нибудь, да свой, наконец, порядок!
В том заключалась надежда и, так сказать, отдых: хоть что-нибудь наконец построенное, а не вечная эта ломка, не летающие повсюду щепки, не мусор и сор, из которых вот уже двести лет все ничего не выходит.
Неточные совпадения
Городничий (
в сторону).Прошу посмотреть, какие пули отливает! и старика отца приплел! (Вслух.)И на
долгое время изволите ехать?
Кто видывал, как слушает // Своих захожих странников // Крестьянская семья, // Поймет, что ни работою // Ни вечною заботою, // Ни игом рабства
долгого, // Ни кабаком самим // Еще народу русскому // Пределы не поставлены: // Пред ним широкий путь. // Когда изменят пахарю // Поля старозапашные, // Клочки
в лесных окраинах // Он пробует пахать. // Работы тут достаточно. // Зато полоски новые // Дают без удобрения // Обильный урожай. // Такая почва добрая — // Душа народа русского… // О сеятель! приди!..
«Недаром
в зиму
долгую // (Толкуют наши странники) // Снег каждый день валил.
Так, схоронив покойника, // Родные и знакомые // О нем лишь говорят, // Покамест не управятся // С хозяйским угощением // И не начнут зевать, — // Так и галденье
долгое // За чарочкой, под ивою, // Все, почитай, сложилося //
В поминки по подрезанным // Помещичьим «крепям».
А если и действительно // Свой
долг мы ложно поняли // И наше назначение // Не
в том, чтоб имя древнее, // Достоинство дворянское // Поддерживать охотою, // Пирами, всякой роскошью // И жить чужим трудом, // Так надо было ранее // Сказать… Чему учился я? // Что видел я вокруг?.. // Коптил я небо Божие, // Носил ливрею царскую. // Сорил казну народную // И думал век так жить… // И вдруг… Владыко праведный!..»