Неточные совпадения
Но мне было все равно, и если бы тут был и Матвей, то я наверно бы отвалил ему
целую горсть золотых, да так и хотел, кажется, сделать, но, выбежав на крыльцо, вдруг
вспомнил, что я его еще давеча отпустил домой.
Он берет тогда ее фотографию, ту самую, которую он в тот вечер
целовал, смотрит на нее со слезами,
целует,
вспоминает, подзывает нас всех к себе, но говорит в такие минуты мало…
У нас не переводились, да и не переведутся праведные. Их только не замечают, а если стать присматриваться — они есть. Я сейчас
вспоминаю целую обитель праведных, да еще из таких времен, в которые святое и доброе больше чем когда-нибудь пряталось от света. И, заметьте, все не из чернородья и не из знати, а из людей служилых, зависимых, коим соблюсти правоту труднее; но тогда были… Верно и теперь есть, только, разумеется, искать надо.
Когда я размышлял об этом, во мне мелькнули чувство сопротивления и вопрос: «А что, если, поужинав, я надену шапку, чинно поблагодарю всех и гордо, таинственно отказываясь от следующих, видимо, готовых подхватить „вилок“, выйду и вернусь на „Эспаньолу“, где на всю жизнь случай этот так и останется „случаем“, о котором можно
вспоминать целую жизнь, делая какие угодно предположения относительно „могшего быть“ и „неразъясненного сущего“.
Неточные совпадения
Но Каренина не дождалась брата, а, увидав его, решительным легким шагом вышла из вагона. И, как только брат подошел к ней, она движением, поразившим Вронского своею решительностью и грацией, обхватила брата левою рукой за шею, быстро притянула к себе и крепко
поцеловала. Вронский, не спуская глаз, смотрел на нее и, сам не зная чему, улыбался. Но
вспомнив, что мать ждала его, он опять вошел в вагон.
Он
вспомнил, как он
поцеловал эту руку и как потом рассматривал сходящиеся черты на розовой ладони.
Когда я стараюсь
вспомнить матушку такою, какою она была в это время, мне представляются только ее карие глаза, выражающие всегда одинаковую доброту и любовь, родинка на шее, немного ниже того места, где вьются маленькие волосики, шитый белый воротничок, нежная сухая рука, которая так часто меня ласкала и которую я так часто
целовал; но общее выражение ускользает от меня.
— А вам разве не жалко? Не жалко? — вскинулась опять Соня, — ведь вы, я знаю, вы последнее сами отдали, еще ничего не видя. А если бы вы все-то видели, о господи! А сколько, сколько раз я ее в слезы вводила! Да на прошлой еще неделе! Ох, я! Всего за неделю до его смерти. Я жестоко поступила! И сколько, сколько раз я это делала. Ах, как теперь,
целый день
вспоминать было больно!
«Потом еще, пожалуй, содрогнется, когда
вспомнит, что я теперь ее обнимал, скажет, что я украл ее
поцелуй!»