Вдруг входит запыхавшись Аграфена и объявляет, что в
сенях, перед кухней, пищит подкинутый младенец и что она не знает, как быть.
— Лиза, а у тебя у самой нет ли чего? — выскочил я за нею в
сени. Ее ужасно убитый, отчаянный вид пронзил мое сердце. Она посмотрела не то что злобно, а даже почти как-то ожесточенно, желчно усмехнулась и махнула рукой.
Я забежал и к маме, но не вошел, а вызвал Лукерью в
сени; от нее узнал, что он не был и что Лизы тоже нет дома.