Цитаты со словом «краснеть»
Да и сверх того, им было вовсе не до русской литературы; напротив, по его же словам (он как-то раз расходился), они прятались по углам, поджидали друг друга на лестницах, отскакивали как мячики, с
красными лицами, если кто проходил, и «тиран помещик» трепетал последней поломойки, несмотря на все свое крепостное право.
— Совершенно верно, великолепно! — вскричал я в восхищении. В другое время мы бы тотчас же пустились в философские размышления на эту тему, на целый час, но вдруг меня как будто что-то укусило, и я весь
покраснел. Мне представилось, что я, похвалами его бонмо, подлещаюсь к нему перед деньгами и что он непременно это подумает, когда я начну просить. Я нарочно упоминаю теперь об этом.
«Домашний альбом, в
красном сафьяне, подержанный, с рисунками акварелью и тушью, в футляре из резной слоновой кости, с серебряными застежками — цена два рубля!»
Теперь для меня это уж слишком ясно, хоть я и тогда уже
краснел от мысли.
Есть температура кипения воды и есть температура
красного каления железа.
Сделаю предисловие: читатель, может быть, ужаснется откровенности моей исповеди и простодушно спросит себя: как это не
краснел сочинитель? Отвечу, я пишу не для издания; читателя же, вероятно, буду иметь разве через десять лет, когда все уже до такой степени обозначится, пройдет и докажется, что краснеть уж нечего будет. А потому, если я иногда обращаюсь в записках к читателю, то это только прием. Мой читатель — лицо фантастическое.
В ней все же были мягкие
красные диваны, очень, впрочем, истертые (Версилов не терпел чехлов), кой-какие ковры, несколько столов и ненужных столиков.
Ты всегда закрываешься, тогда как честный вид твой и
красные щеки прямо свидетельствуют, что ты мог бы смотреть всем в глаза с полною невинностью.
Солнце закатывалось такое
красное, небо было такое холодное, и острый ветер, точь-в-точь как сегодня, подымал песок.
Он слегка
покраснел и встал с места...
Я вдруг и неожиданно увидал, что он уж давно знает, кто я такой, и, может быть, очень многое еще знает. Не понимаю только, зачем я вдруг
покраснел и глупейшим образом смотрел, не отводя от него глаз. Он видимо торжествовал, он весело смотрел на меня, точно в чем-то хитрейшим образом поймал и уличил меня.
— Если он прав, то я буду виноват, вот и все, а вас я не меньше люблю. Отчего ты так
покраснела, сестра? Ну вот еще пуще теперь! Ну хорошо, а все-таки я этого князька на дуэль вызову за пощечину Версилову в Эмсе. Если Версилов был прав с Ахмаковой, так тем паче.
И стал он объяснять, признаться, не поняла я, про арифметику тут что-то, только Оля, смотрю,
покраснела и вся словно оживилась, слушает, в разговор вступила так охотно (да и умный же человек, должно быть!), слышу, даже благодарит его.
Мы вдруг взглянули друг на друга, и, вспоминаю, я, кажется, капельку
покраснел.
— Да, в военном, но благодаря… А, Стебельков, уж тут? Каким образом он здесь? Вот именно благодаря вот этим господчикам я и не в военном, — указал он прямо на Стебелькова и захохотал. Радостно засмеялся и Стебельков, вероятно приняв за любезность. Князь
покраснел и поскорее обратился с каким-то вопросом к Нащокину, а Дарзан, подойдя к Стебелькову, заговорил с ним о чем-то очень горячо, но уже вполголоса.
— О, я не вам! — быстро ответил я, но уж Стебельков непозволительно рассмеялся, и именно, как объяснилось после, тому, что Дарзан назвал меня князем. Адская моя фамилия и тут подгадила. Даже и теперь
краснею от мысли, что я, от стыда конечно, не посмел в ту минуту поднять эту глупость и не заявил вслух, что я — просто Долгорукий. Это случилось еще в первый раз в моей жизни. Дарзан в недоумении глядел на меня и на смеющегося Стебелькова.
— Право, не знаю какую, — ответил тот быстро,
покраснев.
Я отлично знал, что Лиза у Столбеевой бывала и изредка посещала потом бедную Дарью Онисимовну, которую все у нас очень полюбили; но тогда, вдруг, после этого, впрочем, чрезвычайно дельного заявления князя и особенно после глупой выходки Стебелькова, а может быть и потому, что меня сейчас назвали князем, я вдруг от всего этого весь
покраснел.
Когда я говорил ей, что она, не имея ни одной общей черты, чрезвычайно, однако, напоминает мне Версилова, она всегда чуть-чуть
краснела.
Она
краснела часто и всегда быстро, но всегда лишь чуть-чуть, и я очень полюбил в ее лице эту особенность.
Когда я выговорил про даму, что «она была прекрасна собою, как вы», то я тут схитрил: я сделал вид, что у меня вырвалось нечаянно, так что как будто я и не заметил; я очень знал, что такая «вырвавшаяся» похвала оценится выше женщиной, чем какой угодно вылощенный комплимент. И как ни
покраснела Анна Андреевна, а я знал, что ей это приятно. Да и даму эту я выдумал: никакой я не знал в Москве; я только чтоб похвалить Анну Андреевну и сделать ей удовольствие.
Когда я сижу с вами рядом, то не только не могу говорить о дурном, но и мыслей дурных иметь не могу; они исчезают при вас, и, вспоминая мельком о чем-нибудь дурном подле вас, я тотчас же стыжусь этого дурного, робею и
краснею в душе.
Пока я говорил, она подымалась с места и все более и более
краснела; но вдруг как бы испугалась чего-то, какой-то черты, которую не надо бы перескакивать, и быстро перебила меня...
Два-три раза улыбка опять просвечивалась было на ее лице; одно время она очень
покраснела, но под конец решительно испугалась и стала бледнеть.
— О, не
краснейте, не краснейте!..
— Если я трачу, то трачу свои деньги и отчетом никому не обязан, — отрезал было я, весь
покраснев.
— Это играть? Играть? Перестану, мама; сегодня в последний раз еду, особенно после того, как Андрей Петрович сам и вслух объявил, что его денег там нет ни копейки. Вы не поверите, как я
краснею… Я, впрочем, должен с ним объясниться… Мама, милая, в прошлый раз я здесь сказал… неловкое слово… мамочка, я врал: я хочу искренно веровать, я только фанфаронил, и очень люблю Христа…
О нет, нет! — восклицал я,
краснея и в то же время сжимая его руку, которую как-то успел схватить и, не замечая того, не выпускал ее.
— Нескромный, очень нескромный вопрос: ведь вы, в вашу жизнь, знавали женщин, имели связи?.. Я вообще, вообще, я не в частности! —
краснел я и захлебывался от восторга.
Боже мой! — воскликнул я вдруг, мучительно
краснея, — а сам-то, сам-то что я сейчас сделал: разве я не потащил ее перед ту же Татьяну, разве я не рассказал же сейчас все Версилову?
Я сознавал это и тогда, но только отмахивался рукой; теперь же, записывая,
краснею.
Две
красные кредитки лежали передо мной, и вдруг, я вижу, этот жиденок протягивает руку и преспокойно тащит одну мою кредитку.
— Черт возьми! — крикнул Дарзан, весь
покраснев, — я, кажется, не просил у вас денег.
— Вы меня измучили оба трескучими вашими фразами и все фразами, фразами, фразами! Об чести, например! Тьфу! Я давно хотел порвать… Я рад, рад, что пришла минута. Я считал себя связанным и
краснел, что принужден принимать вас… обоих! А теперь не считаю себя связанным ничем, ничем, знайте это! Ваш Версилов подбивал меня напасть на Ахмакову и осрамить ее… Не смейте же после того говорить у меня о чести. Потому что вы — люди бесчестные… оба, оба; а вы разве не стыдились у меня брать мои деньги?
— Лиза, мог ли я подумать, что ты так обманешь меня! — воскликнул я вдруг, совсем даже не думая, что так начну, и не слезы на этот раз, а почти злобное какое-то чувство укололо вдруг мое сердце, так что я даже не ожидал того сам. Лиза
покраснела, но не ответила, только продолжала смотреть мне прямо в глаза.
Тут я вдруг вспомнил о Катерине Николавне, и что-то опять мучительно, как булавкой, кольнуло меня в сердце, и я весь
покраснел. Я, естественно, не мог быть в ту минуту добрым.
— Я верю, что ты мучишься, —
покраснела опять Лиза, — но ты торопишься и сам себя мучаешь.
Колокол ударял твердо и определенно по одному разу в две или даже в три секунды, но это был не набат, а какой-то приятный, плавный звон, и я вдруг различил, что это ведь — звон знакомый, что звонят у Николы, в
красной церкви напротив Тушара, — в старинной московской церкви, которую я так помню, выстроенной еще при Алексее Михайловиче, узорчатой, многоглавой и «в столпах», — и что теперь только что минула Святая неделя и на тощих березках в палисаднике тушаровского дома уже трепещут новорожденные зелененькие листочки.
— Скорей (я перевожу, а он ей говорил по-французски), у них там уж должен быть самовар; живо кипятку,
красного вина и сахару, стакан сюда, скорей, он замерз, это — мой приятель… проспал ночь на снегу.
День был ясный, и я знал, что в четвертом часу, когда солнце будет закатываться, то косой
красный луч его ударит прямо в угол моей стены и ярким пятном осветит это место.
Она выговорила это скороговоркой,
покраснев, и хотела было поскорее уйти, потому что тоже страх как не любила размазывать чувства и на этот счет была вся в меня, то есть застенчива и целомудренна; к тому же, разумеется, не хотела бы начинать со мной на тему о Макаре Ивановиче; довольно было и того, что мы могли сказать, обменявшись взглядами.
Ну, разумеется, сперва
покраснела немножко, а там скрепилась и выслушала.
Анна Андреевна, лишь только обо мне доложили, бросила свое шитье и поспешно вышла встретить меня в первую свою комнату — чего прежде никогда не случалось. Она протянула мне обе руки и быстро
покраснела. Молча провела она меня к себе, подсела опять к своему рукоделью, меня посадила подле; но за шитье уже не принималась, а все с тем же горячим участием продолжала меня разглядывать, не говоря ни слова.
— Это вам… Ламберт… — пробормотал я,
краснея.
Конечно, Аркадий Макарович, вам трудно теперь понять всю щекотливость моего положения, — произнесла она,
покраснев и потупившись.
— Позвольте, Ламберт; я прямо требую от вас сейчас же десять рублей, — рассердился вдруг мальчик, так что даже весь
покраснел и оттого стал почти вдвое лучше, — и не смейте никогда говорить глупостей, как сейчас Долгорукому. Я требую десять рублей, чтоб сейчас отдать рубль Долгорукому, а на остальные куплю Андрееву тотчас шляпу — вот сами увидите.
Раз я протянул руку к бутылке с
красным вином; рябой вдруг взял бутылку хересу и подал мне, до тех пор не сказав со мною слова.
Неточные совпадения
Когда я выдумал «мою идею» (а в красном-то каленье она и состоит), я стал себя пробовать: способен ли я на монастырь и на схимничество?
Цитаты из русской классики со словом «краснеть»
Притом же ты и фигурой не брал; робел,
краснел, потел, заикался…
Взглянув на нас, он так перепугался, что побледнел: он всегда бледнел, а не
краснел от всякого внутреннего движения.
Она испуганно оглядывалась на всех, краска беспрестанно приливала и отливала от ее лица, и она начинала громко и смело говорить, большею частию глупости, чувствуя это, чувствуя, что все и папа слышат это, и
краснела еще больше.
— Перестань ты сердиться! Ей-богу, скажу доктору, — произнесла она с укоризною. — Не верьте ему, Яков Васильич, повесть ваша понравилась и ему, и мне, и всем, — прибавила она Калиновичу, который то бледнел, то
краснел и сидел, кусая губы.
Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то
краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что́ говорили между собою Николай и Жюли.
Ассоциации к слову «краснеть»
Синонимы к слову «краснеть»
Предложения со словом «краснеть»
- Именно поэтому у нас начинает краснеть лицо в жару и становится бледной кожа в холод.
- Главное – не наломать дров. Не перейти на личности. Не наговорить глупостей и гадостей, за которые потом придётся краснеть.
- Когда же чувства достигали полного накала, то лицо краснело выборочно и среди алых участков попадались белые островки.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «краснеть»
Значение слова «краснеть»
КРАСНЕ́ТЬ, -е́ю, -е́ешь; несов. 1. (сов. покраснеть). Становиться красным (в 1 знач.). (Малый академический словарь, МАС)
Все значения слова КРАСНЕТЬ
Афоризмы русских писателей со словом «краснеть»
Дополнительно