Цитаты со словом «дороже»
Мать работала, сестра тоже брала шитье; Версилов жил праздно, капризился и продолжал жить со множеством прежних, довольно
дорогих привычек.
Сделаю наконец полное признание: этот человек был мне
дорог!
Года полтора назад с ним вдруг случился припадок; он куда-то поехал и в
дороге помешался, так что произошло нечто вроде скандала, о котором в Петербурге поговорили.
Между тем накануне мать, шепчась с сестрой, тихонько от Версилова («чтобы не огорчить Андрея Петровича»), намеревалась снести в заклад из киота образ, почему-то слишком ей
дорогой.
Женщина, то есть дама, — я об дамах говорю — так и прет на вас прямо, даже не замечая вас, точно вы уж так непременно и обязаны отскочить и уступить
дорогу.
— Серьезно? Но, cher enfant, [
Дорогое дитя (франц.).] от красивой свежей женщины яблоком пахнет, какое ж тут омерзение!
Дорогой он мне сообщил, что его мать в сношениях с аббатом Риго, и что он это заметил, и что он на все плюет, и что все, что они говорят про причастие, — вздор.
Мы поехали за город стрелять и
дорогою встретили птицелова с клетками...
[
Дорогое дитя, я люблю Боженьку (франц.).]
— Так вы не знали? — удивилась Версилова. — Olympe! князь не знал, что Катерина Николаевна сегодня будет. Мы к ней и ехали, мы думали, она уже с утренним поездом и давно дома. Сейчас только съехались у крыльца: она прямо с
дороги и сказала нам пройти к вам, а сама сейчас придет… Да вот и она!
Действительно, Крафт мог засидеться у Дергачева, и тогда где же мне его ждать? К Дергачеву я не трусил, но идти не хотел, несмотря на то что Ефим тащил меня туда уже третий раз. И при этом «трусишь» всегда произносил с прескверной улыбкой на мой счет. Тут была не трусость, объявляю заранее, а если я боялся, то совсем другого. На этот раз пойти решился; это тоже было в двух шагах.
Дорогой я спросил Ефима, все ли еще он держит намерение бежать в Америку?
Войдя, Крафт был в чрезвычайной задумчивости, как бы забыв обо мне вовсе; он, может быть, и не заметил, что я с ним не разговаривал
дорогой.
— Вам очень
дорог этот человек? — спросил Крафт с видимым и большим участием, которое я прочел на его лице в ту минуту.
Мне встретился маленький мальчик, такой маленький, что странно, как он мог в такой час очутиться один на улице; он, кажется, потерял
дорогу; одна баба остановилась было на минуту его выслушать, но ничего не поняла, развела руками и пошла дальше, оставив его одного в темноте.
В Петербурге же столько аукционов, распродаж, мелких лавочек на Толкучем и нуждающихся людей, что невозможно, купив вещь за столько-то, не продать ее несколько
дороже.
Писали, что один заграничный граф или барон на одной венской железной
дороге надевал одному тамошнему банкиру, при публике, на ноги туфли, а тот был так ординарен, что допустил это.
Впрочем, все-таки у нас сохранялись остатки некоторого, когда-то бывшего комфорта; в гостиной, например, имелась весьма недурная фарфоровая лампа, а на стене висела превосходная большая гравюра дрезденской Мадонны и тут же напротив, на другой стене,
дорогая фотография, в огромном размере, литых бронзовых ворот флорентийского собора.
Разумеется, тотчас после «Горе от ума» Татьяна Павловна увезла меня домой: «Не танцевать же тебе оставаться, через тебя только я сама не остаюсь», — шипели вы мне, Татьяна Павловна, всю
дорогу в карете.
— Однако вижу, что ты чрезвычайно далеко уйдешь по новой своей
дороге. Уж не это ли «твоя идея»? Продолжай, мой друг, ты имеешь несомненные способности по сыскной части. Дан талант, так надо усовершенствовать.
Особенно я люблю
дорогой, спеша, или сам что-нибудь у кого спросить по делу, или если меня кто об чем-нибудь спросит: и вопрос и ответ всегда кратки, ясны, толковы, задаются не останавливаясь и всегда почти дружелюбны, а готовность ответить наибольшая во дню.
Потом помолчала, вижу, так она глубоко дышит: «Знаете, — говорит вдруг мне, — маменька, кабы мы были грубые, то мы бы от него, может, по гордости нашей, и не приняли, а что мы теперь приняли, то тем самым только деликатность нашу доказали ему, что во всем ему доверяем, как почтенному седому человеку, не правда ли?» Я сначала не так поняла да говорю: «Почему, Оля, от благородного и богатого человека благодеяния не принять, коли он сверх того доброй души человек?» Нахмурилась она на меня: «Нет, говорит, маменька, это не то, не благодеяние нужно, а „гуманность“ его, говорит,
дорога.
Тьмы низких истин мне
дорожеНас возвышающий обман?
Она уже была мне
дорога: сюда ко мне пришел Версилов, сам, в первый раз после тогдашней ссоры, и потом приходил много раз.
Железных-то
дорог тогда еще не было, только вот Царскосельская ходила…
— Эти лестницы… — мямлил Версилов, растягивая слова, видимо чтоб сказать что-нибудь и видимо боясь, чтоб я не сказал чего-нибудь, — эти лестницы — я отвык, а у тебя третий этаж, а впрочем, я теперь найду
дорогу… Не беспокойся, мой милый, еще простудишься.
Он иногда восклицал наедине со мной и почти с отчаянием про себя, что он — «так необразован, что он на такой ложной
дороге!..» О, мы были еще тогда так дружны!..
— Развить? — сказал он, — нет, уж лучше не развивать, и к тому же страсть моя — говорить без развития. Право, так. И вот еще странность: случись, что я начну развивать мысль, в которую верую, и почти всегда так выходит, что в конце изложения я сам перестаю веровать в излагаемое; боюсь подвергнуться и теперь. До свидания,
дорогой князь: у вас я всегда непростительно разболтаюсь.
Обе занимались делом: на столе и на коленях у них лежало
дорогое выездное платье Анны Андреевны, но старое, то есть три раза надеванное и которое она желала как-нибудь переделать.
— Пропаду? — вскричал я. — Нет, я не пропаду. Кажется, не пропаду. Если женщина станет поперек моей
дороги, то она должна идти за мной. Мою дорогу не прерывают безнаказанно…
— И только обманули меня тогда и еще пуще замутили чистый источник в душе моей! Да, я — жалкий подросток и сам не знаю поминутно, что зло, что добро. Покажи вы мне тогда хоть капельку
дороги, и я бы догадался и тотчас вскочил на правый путь. Но вы только меня тогда разозлили.
— Сам давал по десяти и по двадцати пяти просителям. На крючок! Только несколько копеек, умоляет поручик, просит бывший поручик! — загородила нам вдруг
дорогу высокая фигура просителя, может быть действительно отставного поручика. Любопытнее всего, что он весьма даже хорошо был одет для своей профессии, а между тем протягивал руку.
Теперь мне понятно: он походил тогда на человека, получившего
дорогое, любопытное и долго ожидаемое письмо и которое тот положил перед собой и нарочно не распечатывает, напротив, долго вертит в руках, осматривает конверт, печать, идет распорядиться в другую комнату, отдаляет, одним словом, интереснейшую минуту, зная, что она ни за что не уйдет от него, и все это для большей полноты наслаждения.
Она вдруг поднялась и заторопилась. Тут как раз прибыл Матвей; я посадил ее с собой в сани и по
дороге завез ее к ней домой, на квартиру Столбеевой.
Ах, Аркадий, стыдно мне только говорить, а я шла сюда и ужасно боялась, что ты меня разлюбил, все крестилась
дорогою, а ты — такой добрый, милый!
Я — уголовный преступник и участвую в подделке фальшивых акций — ской железной
дороги.
Я было бросился в ее комнаты, но лакей на
дороге сказал мне, что Катерина Николаевна уже вышла и садится в карету.
Ничего не разбирая и наталкиваясь на народ, добежал я наконец до квартиры Татьяны Павловны, даже не догадавшись нанять
дорогой извозчика.
— А вот такие сумасшедшие в ярости и пишут, когда от ревности да от злобы ослепнут и оглохнут, а кровь в яд-мышьяк обратится… А ты еще не знал про него, каков он есть! Вот его и прихлопнут теперь за это, так что только мокренько будет. Сам под секиру лезет! Да лучше поди ночью на Николаевскую
дорогу, положи голову на рельсы, вот и оттяпали бы ее ему, коли тяжело стало носить! Тебя-то что дернуло говорить ему! Тебя-то что дергало его дразнить? Похвалиться вздумал?
Мне мелькнуло вдруг тогда словцо Татьяны Павловны о Версилове: «Пошел бы на Николаевскую
дорогу и положил бы голову на рельсы: там бы ему ее и оттяпали».
— А что же вы, мама, мне про нашего
дорогого гостя ничего не сказали? — спросил я вдруг, сам почти не ожидая, что так скажу. Все беспокойство разом исчезло с лица ее, и на нем вспыхнула как бы радость, но она мне ничего не ответила, кроме одного только слова...
— В самом деле, Александр Семенович, как сегодня наш
дорогой больной? — осведомился Версилов.
Когда Версилов передавал мне все это, я, в первый раз тогда, вдруг заметил, что он и сам чрезвычайно искренно занят этим стариком, то есть гораздо более, чем я бы мог ожидать от человека, как он, и что он смотрит на него как на существо, ему и самому почему-то особенно
дорогое, а не из-за одной только мамы.
Только он раз вышел, а мальчик вскочил из-за книги да на стул: пред тем на шифонерку мяч забросил, так чтоб мячик ему достать, да об фарфоровую лампу на шифонерке рукавом и зацепил; лампа-то грохнулась, да на пол, да вдребезги, ажно по всему дому зазвенело, а вещь
дорогая — фарфор саксонский.
— Ах да, Лиза… ах да, это — ваш отец? Или… pardon, mon cher, [Простите, мой
дорогой (франц.).] что-то такое… Я помню… она передавала… старичок… Я уверен, я уверен. Я тоже знал одного старичка… Mais passons, [Но оставим это (франц.)] главное, чтоб уяснить всю суть момента, надо…
Ламберт, как оказалось, жил очень далеко, в Косом переулке, у Летнего сада, впрочем все в тех же нумерах; но тогда, когда я бежал от него, я до того не заметил
дороги и расстояния, что, получив, дня четыре тому назад, его адрес от Лизы, даже удивился и почти не поверил, что он там живет.
По крайней мере он из-за своего волнения ни о чем меня
дорогой не расспрашивал. Мне стало даже оскорбительно, что он так уверен во мне и даже не подозревает во мне недоверчивости; мне казалось, что в нем глупая мысль, что он мне смеет по-прежнему приказывать. «И к тому же он ужасно необразован», — подумал я, вступая в ресторан.
Путь, как известно из прежнего, тут не длинный. Я извозчика не взял, а пробежал всю
дорогу не останавливаясь. В уме моем было смутно и даже тоже почти что-то восторженное. Я понимал, что совершилось нечто радикальное. Опьянение же совершенно исчезло во мне, до последней капли, а вместе с ним и все неблагородные мысли, когда я позвонил к Татьяне Павловне.
— Я ценю наши бывшие встречи; мне в вас
дорог юноша, и даже, может быть, эта самая искренность… Я ведь — пресерьезный характер. Я — самый серьезный и нахмуренный характер из всех современных женщин, знайте это… ха-ха-ха! Мы еще наговоримся, а теперь я немного не по себе, я взволнована и… кажется, у меня истерика. Но наконец-то, наконец-то даст он и мне жить на свете!
Дорогой он промолвил лишь несколько коротеньких фраз о том, что оставил маму с Татьяной Павловной, и проч.
Первое, что остановило мое внимание, был висевший над письменным столом, в великолепной резной
дорогого дерева раме, мамин портрет — фотография, снятая, конечно, за границей, и, судя по необыкновенному размеру ее, очень дорогая вещь.
Цитаты из русской классики со словом «дороже»
Ассоциации к слову «дороже»
Синонимы к слову «дороже»
Предложения со словом «дорогой»
- Всё же она смотрела во все глаза, как подруги работают бок о бок, болтают, разбирая коробки, и с каждой минутой убеждалась, что за годы тесной дружбы девочки стали очень дороги друг другу.
- Я пошла по боковой тропинке, потому что по большой дороге шло много пьяных.
- Но мы стали брать его с собой в лес с тех пор, как мама заблудилась и два часа не могла найти дорогу домой.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «дорогой»
Афоризмы русских писателей со словом «дорогой»
Дополнительно