Неточные совпадения
Наконец, на неоднократное и точное заявление, что он действительно князь Мышкин и что ему непременно надо
видеть генерала по делу необходимому, недоумевающий человек препроводил его рядом, в маленькую переднюю, перед самою приемной, у
кабинета, и сдал его с рук на руки другому человеку, дежурившему по утрам в этой передней и докладывавшему генералу о посетителях.
— У вас же такие славные письменные принадлежности, и сколько у вас карандашей, сколько перьев, какая плотная, славная бумага… И какой славный у вас
кабинет! Вот этот пейзаж я знаю; это вид швейцарский. Я уверен, что живописец с натуры писал, и я уверен, что это место я
видел; это в кантоне Ури…
— Я хочу
видеть! — вскинулась генеральша. — Где этот портрет? Если ему подарила, так и должен быть у него, а он, конечно, еще в
кабинете. По средам он всегда приходит работать и никогда раньше четырех не уходит. Позвать сейчас Гаврилу Ардалионовича! Нет, я не слишком-то умираю от желания его
видеть. Сделайте одолжение, князь, голубчик, сходите в
кабинет, возьмите у него портрет и принесите сюда. Скажите, что посмотреть. Пожалуйста.
Неточные совпадения
Немного спустя после описанного выше приема письмоводитель градоначальника, вошедши утром с докладом в его
кабинет,
увидел такое зрелище: градоначальниково тело, облеченное в вицмундир, сидело за письменным столом, а перед ним, на кипе недоимочных реестров, лежала, в виде щегольского пресс-папье, совершенно пустая градоначальникова голова… Письмоводитель выбежал в таком смятении, что зубы его стучали.
Анна вышла ему навстречу из-за трельяжа, и Левин
увидел в полусвете
кабинета ту самую женщину портрета в темном, разноцветно-синем платье, не в том положении, не с тем выражением, но на той самой высоте красоты, на которой она была уловлена художником на портрете.
— Мы тебя давно ждали, — сказал Степан Аркадьич, войдя в
кабинет и выпустив руку Левина, как бы этим показывая, что тут опасности кончились. — Очень, очень рад тебя
видеть, — продолжал он. — Ну, что ты? Как? Когда приехал?
Так он писал темно и вяло // (Что романтизмом мы зовем, // Хоть романтизма тут нимало // Не
вижу я; да что нам в том?) // И наконец перед зарею, // Склонясь усталой головою, // На модном слове идеал // Тихонько Ленский задремал; // Но только сонным обаяньем // Он позабылся, уж сосед // В безмолвный входит
кабинет // И будит Ленского воззваньем: // «Пора вставать: седьмой уж час. // Онегин, верно, ждет уж нас».
Против меня была дверь в
кабинет, и я
видел, как туда вошли Яков и еще какие-то люди в кафтанах и с бородами.