— Господа, как жаль! Я хотел к ней на одно лишь мгновение… хотел возвестить ей, что смыта, исчезла эта кровь, которая всю ночь сосала мне сердце, и что я уже не
убийца! Господа, ведь она невеста моя! — восторженно и благоговейно проговорил он вдруг, обводя всех глазами. — О, благодарю вас, господа! О, как вы возродили, как вы воскресили меня в одно мгновение!.. Этот
старик — ведь он носил меня на руках, господа, мыл меня в корыте, когда меня трехлетнего ребенка все покинули, был отцом родным!..
Пастух при этом посмотрел ему исподлобья в лицо, а потом повел глазами в ту сторону, где стоял
старик, отец
убийцы. Вихров догадался и выслал того. Они остались вдвоем с пастухом.
Майданов декламировал нам отрывки из поэмы своей «
Убийца» (дело происходило в самом разгаре романтизма), которую он намеревался издать в черной обертке с заглавными буквами кровавого цвета; у приказного от Иверских ворот украли с колен шапку и заставили его, в виде выкупа, проплясать казачка;
старика Вонифатия нарядили в чепец, а княжна надела мужскую шляпу…