Неточные совпадения
Он
был как-то рассеян, что-то очень рассеян, чуть ли не встревожен, даже
становился как-то странен: иной раз слушал и не слушал, глядел и не глядел, смеялся и подчас сам не знал и не понимал, чему смеялся.
—
Стало быть, если долго ждать, то я бы вас попросил: нельзя ли здесь где-нибудь покурить? У меня трубка и табак с собой.
Казалось бы, разговор князя
был самый простой; но чем он
был проще, тем и
становился в настоящем случае нелепее, и опытный камердинер не мог не почувствовать что-то, что совершенно прилично человеку с человеком и совершенно неприлично гостю с человеком.
А так как люди гораздо умнее, чем обыкновенно думают про них их господа, то и камердинеру зашло в голову, что тут два дела: или князь так, какой-нибудь потаскун и непременно пришел на бедность просить, или князь просто дурачок и амбиции не имеет, потому что умный князь и с амбицией не
стал бы в передней сидеть и с лакеем про свои дела говорить, а
стало быть, и в том и в другом случае не пришлось бы за него отвечать?
— Да вот сидел бы там, так вам бы всего и не объяснил, — весело засмеялся князь, — а,
стало быть, вы все еще беспокоились бы, глядя на мой плащ и узелок. А теперь вам, может, и секретаря ждать нечего, а пойти бы и доложить самим.
Подумайте: если, например, пытка; при этом страдания и раны, мука телесная, и,
стало быть, все это от душевного страдания отвлекает, так что одними только ранами и мучаешься, вплоть пока умрешь.
— Ну,
стало быть, и кстати, что я вас не пригласил и не приглашаю. Позвольте еще, князь, чтоб уж разом все разъяснить: так как вот мы сейчас договорились, что насчет родственности между нами и слова не может
быть, — хотя мне, разумеется, весьма
было бы лестно, — то,
стало быть…
— То,
стало быть, вставать и уходить? — приподнялся князь, как-то даже весело рассмеявшись, несмотря на всю видимую затруднительность своих обстоятельств. — И вот, ей-богу же, генерал, хоть я ровно ничего не знаю практически ни в здешних обычаях, ни вообще как здесь люди живут, но так я и думал, что у нас непременно именно это и выйдет, как теперь вышло. Что ж, может
быть, оно так и надо… Да и тогда мне тоже на письмо не ответили… Ну, прощайте и извините, что обеспокоил.
— Русских книг?
Стало быть, грамоту знаете и писать без ошибок можете?
— Своего положения? — подсказал Ганя затруднившемуся генералу. — Она понимает; вы на нее не сердитесь. Я, впрочем, тогда же намылил голову, чтобы в чужие дела не совались. И, однако, до сих пор всё тем только у нас в доме и держится, что последнего слова еще не сказано, а гроза грянет. Если сегодня скажется последнее слово,
стало быть, и все скажется.
Тоцкий решение свое принял непоколебимо,
стало быть, и я совершенно уверен.
Он
был рассеян; улыбка, взгляд, задумчивость Гани
стали еще более тяжелы, на взгляд князя, когда они оба остались наедине.
Правда, генерал, по некоторым обстоятельствам,
стал излишне подозрителен; но так как он
был отец и супруг опытный и ловкий, то тотчас же и взял свои меры.
И однако же, дело продолжало идти все еще ощупью. Взаимно и дружески, между Тоцким и генералом положено
было до времени избегать всякого формального и безвозвратного шага. Даже родители всё еще не начинали говорить с дочерьми совершенно открыто; начинался как будто и диссонанс: генеральша Епанчина, мать семейства,
становилась почему-то недовольною, а это
было очень важно. Тут
было одно мешавшее всему обстоятельство, один мудреный и хлопотливый случай, из-за которого все дело могло расстроиться безвозвратно.
Некоторое время, в первые два года, он
стал было подозревать, что Настасья Филипповна сама желает вступить с ним в брак, но молчит из необыкновенного тщеславия и ждет настойчиво его предложения.
Афанасий Иванович рискнул
было на очень хитрое средство, чтобы разбить свои цепи: неприметно и искусно он
стал соблазнять ее, чрез ловкую помощь, разными идеальнейшими соблазнами; но олицетворенные идеалы: князья, гусары, секретари посольств, поэты, романисты, социалисты даже — ничто не произвело никакого впечатления на Настасью Филипповну, как будто у ней вместо сердца
был камень, а чувства иссохли и вымерли раз навсегда.
Затем
стал говорить генерал Епанчин, в своем качестве отца, и говорил резонно, избегнул трогательного, упомянул только, что вполне признает ее право на решение судьбы Афанасия Ивановича, ловко щегольнул собственным смирением, представив на вид, что судьба его дочери, а может
быть и двух других дочерей, зависит теперь от ее же решения.
— Он хорошо говорит, — заметила генеральша, обращаясь к дочерям и продолжая кивать головой вслед за каждым словом князя, — я даже не ожидала.
Стало быть, все пустяки и неправда; по обыкновению. Кушайте, князь, и рассказывайте: где вы родились, где воспитывались? Я хочу все знать; вы чрезвычайно меня интересуете.
— Ничему не могу научить, — смеялся и князь, — я все почти время за границей прожил в этой швейцарской деревне; редко выезжал куда-нибудь недалеко; чему же я вас научу? Сначала мне
было только нескучно; я
стал скоро выздоравливать; потом мне каждый день
становился дорог, и чем дальше, тем дороже, так что я
стал это замечать. Ложился спать я очень довольный, а вставал еще счастливее. А почему это все — довольно трудно рассказать.
Мой знакомый стоял восьмым по очереди,
стало быть, ему приходилось идти к столбам в третью очередь.
— Вы очень обрывисты, — заметила Александра, — вы, князь, верно, хотели вывести, что ни одного мгновения на копейки ценить нельзя, и иногда пять минут дороже сокровища. Все это похвально, но позвольте, однако же, как же этот приятель, который вам такие страсти рассказывал… ведь ему переменили же наказание,
стало быть, подарили же эту «бесконечную жизнь». Ну, что же он с этим богатством сделал потом? Жил ли каждую-то минуту «счетом»?
— Ну,
стало быть, вот вам и опыт,
стало быть, и нельзя жить взаправду, «отсчитывая счетом». Почему-нибудь да нельзя же.
— Коли говорите, что
были счастливы,
стало быть, жили не меньше, а больше; зачем же вы кривите и извиняетесь? — строго и привязчиво начала Аглая, — и не беспокойтесь, пожалуйста, что вы нас поучаете, тут никакого нет торжества с вашей стороны. С вашим квиетизмом можно и сто лет жизни счастьем наполнить. Вам покажи смертную казнь и покажи вам пальчик, вы из того и из другого одинаково похвальную мысль выведете, да еще довольны останетесь. Этак можно прожить.
— Значит, коль находят, что это не женское дело, так тем самым хотят сказать (а
стало быть, оправдать), что это дело мужское. Поздравляю за логику. И вы так же, конечно, думаете?
Внизу лесенки он
был очень бледен, а как поднялся и
стал на эшафот,
стал вдруг белый как бумага, совершенно как белая писчая бумага.
— Ну, хорошо, — заторопилась опять Аделаида, — но если уж вы такой знаток лиц, то наверно
были и влюблены; я,
стало быть, угадала. Рассказывайте же.
Если бы вы знали, какое это
было несчастное создание, то вам бы самим
стало ее очень жаль, как и мне.
Наконец, ее отрепья
стали уж совсем лохмотьями, так что стыдно
было показаться в деревне; ходила же она с самого возвращения босая.
Вот тут-то, особенно дети, всею ватагой, — их
было человек сорок с лишком школьников, —
стали дразнить ее и даже грязью в нее кидали.
И представьте, эта низость почти всем им понравилась, но… тут вышла особенная история; тут вступились дети, потому что в это время дети
были все уже на моей стороне и
стали любить Мари.
Я хотел
было говорить, но они в меня
стали камнями кидать.
В таком случае они обыкновенно
становились неподалеку и начинали нас стеречь от чего-то и от кого-то, и это
было для них необыкновенно приятно.
Иногда бывало так же весело, как и прежде; только, расходясь на ночь, они
стали крепко и горячо обнимать меня, чего не
было прежде.
— Ах, князь, мне крайняя надобность! —
стал просить Ганя. — Она, может
быть, ответит… Поверьте, что я только в крайнем, в самом крайнем случае мог обратиться… С кем же мне послать?.. Это очень важно… Ужасно для меня важно…
— Вы, впрочем, может
быть, бредите, — решила генеральша и надменным жестом откинула от себя портрет на стол. Александра взяла его, к ней подошла Аделаида, обе
стали рассматривать. В эту минуту Аглая возвратилась опять в гостиную.
Он, впрочем, знает, что если б он разорвал все, но сам, один, не ожидая моего слова и даже не говоря мне об этом, без всякой надежды на меня, то я бы тогда переменила мои чувства к нему и, может
быть,
стала бы его другом.
— Ничего, разумеется. Это самый лучший ответ. Да вы,
стало быть, хотите жить в его доме?
Что если бы вы сделали это, не торгуясь с нею, разорвали бы всё сами, не прося у ней вперед гарантии, то она, может
быть, и
стала бы вашим другом.
— Дальше, по одному поводу, я
стал говорить о лицах, то
есть о выражениях лиц, и сказал, что Аглая Ивановна почти так же хороша, как Настасья Филипповна. Вот тут-то я и проговорился про портрет…
Ганя, раз начав ругаться и не встречая отпора, мало-помалу потерял всякую сдержанность, как это всегда водится с иными людьми. Еще немного, и он, может
быть,
стал бы плеваться, до того уж он
был взбешен. Но именно чрез это бешенство он и ослеп; иначе он давно бы обратил внимание на то, что этот «идиот», которого он так третирует, что-то уж слишком скоро и тонко умеет иногда все понять и чрезвычайно удовлетворительно передать. Но вдруг произошло нечто неожиданное.
С некоторого времени он
стал раздражаться всякою мелочью безмерно и непропорционально, и если еще соглашался на время уступать и терпеть, то потому только, что уж им решено
было все это изменить и переделать в самом непродолжительном времени.
Нина Александровна
была к нему ласкова, а в последнее время
стала даже много ему доверять.
— Э-эх! — проговорил гость, взъерошив волосы и вздохнув, и
стал смотреть в противоположный угол. — У вас деньги
есть? — спросил он вдруг, обращаясь к князю.
— Не от простуды. Не от простуды, поверьте старику. Я тут
был, я и ее хоронил. С горя по своем князе, а не от простуды. Да-с, памятна мне и княгиня! Молодость! Из-за нее мы с князем, друзья с детства, чуть не
стали взаимными убийцами.
— Приготовляется брак, и брак редкий. Брак двусмысленной женщины и молодого человека, который мог бы
быть камер-юнкером. Эту женщину введут в дом, где моя дочь и где моя жена! Но покамест я дышу, она не войдет! Я лягу на пороге, и пусть перешагнет чрез меня!.. С Ганей я теперь почти не говорю, избегаю встречаться даже. Я вас предупреждаю нарочно; коли
будете жить у нас, всё равно и без того
станете свидетелем. Но вы сын моего друга, и я вправе надеяться…
— Но, друг мой, se trompe, это легко сказать, но разреши-ка сама подобный случай! Все
стали в тупик. Я первый сказал бы qu’on se trompe. [Мой муж ошибается (фр.).] Но, к несчастию, я
был свидетелем и участвовал сам в комиссии. Все очные ставки показали, что это тот самый, совершенно тот же самый рядовой Колпаков, который полгода назад
был схоронен при обыкновенном параде и с барабанным боем. Случай действительно редкий, почти невозможный, я соглашаюсь, но…
Варя и сама не робела, да и не робкого десятка
была девица; но грубости брата
становились с каждым словом невежливее и нестерпимее.
В эти два месяца он успел надуматься и решиться и дал себе слово во что бы то ни
стало сократить как-нибудь своего родителя, хоть на время, и стушевать его, если возможно, даже из Петербурга, согласна или не согласна
будет на то мать.
В прихожей
стало вдруг чрезвычайно шумно и людно; из гостиной казалось, что со двора вошло несколько человек и все еще продолжают входить. Несколько голосов говорило и вскрикивало разом; говорили и вскрикивали и на лестнице, на которую дверь из прихожей, как слышно
было, не затворялась. Визит оказывался чрезвычайно странный. Все переглянулись; Ганя бросился в залу, но и в залу уже вошло несколько человек.
—
Стало быть, правда! — проговорил он тихо и как бы про себя, с совершенно потерянным видом, — конец!..