Неточные совпадения
— О, наверно не помешает. И насчет места я бы очень даже желал, потому что самому хочется
посмотреть, к чему я способен. Учился же я все четыре года постоянно, хотя и не совсем правильно, а так,
по особой его системе, и при этом очень много русских книг удалось прочесть.
— Но с тем, чтобы непременно завязать ему салфетку на шее, когда он сядет за стол, — решила генеральша, — позвать Федора, или пусть Мавра… чтобы стоять за ним и
смотреть за ним, когда он будет есть. Спокоен ли он
по крайней мере в припадках? Не делает ли жестов?
— И думается, — отвечал князь, по-прежнему с тихою и даже робкою улыбкой
смотря на Аглаю; но тотчас же рассмеялся опять и весело
посмотрел на нее.
— Я хочу видеть! — вскинулась генеральша. — Где этот портрет? Если ему подарила, так и должен быть у него, а он, конечно, еще в кабинете.
По средам он всегда приходит работать и никогда раньше четырех не уходит. Позвать сейчас Гаврилу Ардалионовича! Нет, я не слишком-то умираю от желания его видеть. Сделайте одолжение, князь, голубчик, сходите в кабинет, возьмите у него портрет и принесите сюда. Скажите, что
посмотреть. Пожалуйста.
Я никогда и ни за что вас не оставлю; другой от такой сестры убежал бы
по крайней мере, — вон как она
смотрит на меня теперь!
Во всяком случае, он ждал от нее скорее насмешек и колкостей над своим семейством, а не визита к нему; он знал наверно, что ей известно всё, что происходит у него дома
по поводу его сватовства и каким взглядом
смотрят на нее его родные.
Произошло всеобщее волнение: Нина Александровна слегка даже вскрикнула, Птицын шагнул вперед в беспокойстве, Коля и Фердыщенко, явившиеся в дверях, остановились в изумлении, одна Варя по-прежнему
смотрела исподлобья, но внимательно наблюдая.
Недурны собой,
смотрят надменно, говорят по-английски.
Без сомнения, я виноват, и хоть и
смотрю уже давным-давно на свой поступок,
по отдаленности лет и
по изменению в натуре, как на чужой, но тем не менее продолжаю жалеть.
Все предугадывали, что он не откажется, подобно Ивану Петровичу, да и рассказа его,
по некоторым причинам, ждали с особенным любопытством и вместе с тем
посматривали на Настасью Филипповну.
— В Екатерингоф, — отрапортовал из угла Лебедев, а Рогожин только вздрогнул и
смотрел во все глаза, как бы не веря себе. Он совсем отупел, точно от ужасного удара
по голове.
Коля Иволгин,
по отъезде князя, сначала продолжал свою прежнюю жизнь, то есть ходил в гимназию, к приятелю своему Ипполиту,
смотрел за генералом и помогал Варе
по хозяйству, то есть был у ней на побегушках.
Всю ночь поминутно вскакивает, то окна
смотрит, хорошо ли заперты, то двери пробует, в печку заглядывает, да этак в ночь-то раз
по семи.
— От вас? Чего ждал? Во-первых, на одно ваше простодушие
посмотреть приятно; с вами посидеть и поговорить приятно; я
по крайней мере знаю, что предо мной добродетельнейшее лицо, а во-вторых… во-вторых…
Недостаток оригинальности и везде, во всем мире, спокон веку считался всегда первым качеством и лучшею рекомендацией человека дельного, делового и практического, и
по крайней мере девяносто девять сотых людей (это-то уж
по крайней мере) всегда состояли в этих мыслях, и только разве одна сотая людей постоянно
смотрела и
смотрит иначе.
Смотря на дочерей своих, она мучилась подозрением, что беспрерывно чем-то вредит их карьере, что характер ее смешон, неприличен и невыносим, за что, разумеется, беспрерывно обвиняла своих же дочерей и Ивана Федоровича и
по целым дням с ними ссорилась, любя их в то же время до самозабвения и чуть не до страсти.
Тема завязавшегося разговора, казалось, была не многим
по сердцу; разговор, как можно было догадаться, начался из-за нетерпеливого спора и, конечно, всем бы хотелось переменить сюжет, но Евгений Павлович, казалось, тем больше упорствовал и не
смотрел на впечатление; приход князя как будто возбудил его еще более. Лизавета Прокофьевна хмурилась, хотя и не всё понимала. Аглая, сидевшая в стороне, почти в углу, не уходила, слушала и упорно молчала.
Но когда я, в марте месяце, поднялся к нему наверх, чтобы
посмотреть, как они там „заморозили“,
по его словам, ребенка, и нечаянно усмехнулся над трупом его младенца, потому что стал опять объяснять Сурикову, что он „сам виноват“, то у этого сморчка вдруг задрожали губы, и он, одною рукой схватив меня за плечо, другою показал мне дверь и тихо, то есть чуть не шепотом, проговорил мне: „Ступайте-с!“ Я вышел, и мне это очень понравилось, понравилось тогда же, даже в ту самую минуту, как он меня выводил; но слова его долго производили на меня потом, при воспоминании, тяжелое впечатление какой-то странной, презрительной к нему жалости, которой бы я вовсе не хотел ощущать.
Да и довольно. Когда я дойду до этих строк, то, наверно, уж взойдет солнце и «зазвучит на небе», и польется громадная, неисчислимая сила
по всей подсолнечной. Пусть! Я умру, прямо
смотря на источник силы и жизни, и не захочу этой жизни! Если б я имел власть не родиться, то наверно не принял бы существования на таких насмешливых условиях. Но я еще имею власть умереть, хотя отдаю уже сочтенное. Не великая власть, не великий и бунт.
Он бродил
по парку, рассеянно
смотря кругом себя, и с удивлением остановился, когда дошел до площадки пред воксалом и увидал ряд пустых скамеек и пюпитров для оркестра.
— О нет-с, собственно, лишь чтобы пристыдить и
посмотреть, какую он физиономию сделает, — ибо многое можно
по физиономии заключить, многоуважаемый князь, и особенно в таком человеке!
— Ну вот, так я испугался вашего проклятия! И кто в том виноват, что вы восьмой день как помешанный? Восьмой день, видите, я
по числам знаю…
Смотрите, не доведите меня до черты; всё скажу… Вы зачем к Епанчиным вчера потащились? Еще стариком называется, седые волосы, отец семейства! Хорош!
— Вынимал и смотрел-с, всё цело-с. Опять опустил, и так со вчерашнего утра и хожу, в поле ношу,
по ногам даже бьет.
— Гм, я полагал напротив. Собственно, и разговор-то зашел вчера между нами всё
по поводу этой… странной статьи в «Архиве». Я заметил ее нелепость, и так как я сам был личным свидетелем… вы улыбаетесь, князь, вы
смотрите на мое лицо?
Коля вырвался, схватил сам генерала за плечи и как помешанный
смотрел на него. Старик побагровел, губы его посинели, мелкие судороги пробегали еще
по лицу. Вдруг он склонился и начал тихо падать на руку Коли.
— Нет-с, прямо не сказала: едва успела отвернувшись выговорить, благо я уж сама подскочила. Но уж
по лицу видно было, как приказывала: накрепко или нет. Так на меня
посмотрела, что у меня сердце замерло…
Вы, кажется, ничему не удивляетесь, князь, — прибавил он, недоверчиво
смотря на спокойное лицо князя, — ничему не удивляться, говорят, есть признак большого ума; по-моему, это в равной же мере могло бы служить и признаком большой глупости…
Чрез десять минут князь сидел подле Настасьи Филипповны, не отрываясь
смотрел на нее и гладил ее
по головке и
по лицу обеими руками, как малое дитя.
Была у ней еще одна тайная мечта, но вслух она ее не высказывала: ей мечталось, что Аглая, или
по крайней мере кто-нибудь из посланных ею, будет тоже в толпе, инкогнито, в церкви, будет
смотреть и видеть, и она про себя приготовлялась.
Ему окончательно пришло в голову, что, наверно, и давеча ему только так померещилось; что даже и окна,
по всему видно, были так тусклы и так давно не мыты, что трудно было бы различить, если бы даже и в самом деле
посмотрел кто-нибудь сквозь стекла.
Князь удивился ответу, но он удивился спустя уже
по крайней мере две минуты, когда сообразил. Сообразив ответ, он испугался и стал приглядываться к Рогожину. Тот уже шел почти на полшага впереди,
смотря прямо пред собой и не взглядывая ни на кого из встречных, с машинальною осторожностию давая всем дорогу.
Но князь не знал, что спросить дальше и чем окончить вопрос; к тому же сердце его так стучало, что и говорить трудно было. Рогожин тоже молчал и
смотрел на него по-прежнему, то есть как бы в задумчивости.
Лицо Рогожина было бледно,
по обыкновению; глаза
смотрели на князя пристально, с сильным блеском, но как-то неподвижно.