Неточные совпадения
— Давеча, действительно, — обратился к ней князь, несколько опять одушевляясь (он, казалось, очень скоро и доверчиво одушевлялся), — действительно у меня мысль была, когда вы у меня сюжет для
картины спрашивали, дать вам сюжет:
нарисовать лицо приговоренного за минуту до удара гильотины, когда еще он на эшафоте стоит, пред тем как ложиться на эту доску.
— О базельской
картине вы непременно расскажете после, — сказала Аделаида, — а теперь растолкуйте мне
картину из этой казни. Можете передать так, как вы это себе представляете? Как же это лицо
нарисовать? Так, одно лицо? Какое же это лицо?
Крест и голова, вот
картина, лицо священника, палача, его двух служителей и несколько голов и глаз снизу, — все это можно
нарисовать как бы на третьем плане, в тумане, для аксессуара…
— Портрет не хотели
нарисовать — вот чем виноваты! Аглая Ивановна просила вас тогда
нарисовать портрет «рыцаря бедного» и рассказала даже весь сюжет
картины, который сама и сочинила, помните сюжет-то? Вы не хотели…
С одной стороны, она сознавала зыбкость своих надежд; с другой, воображение так живо
рисовало картины пыток и истязаний, которые она обещала себе осуществить над мужем, как только случай развяжет ей руки, что она забывала ужасную действительность и всем существом своим переносилась в вожделенное будущее.
Об Островском даже сами противники его говорят, что он всегда верно
рисует картины действительной жизни; следовательно, мы можем даже оставить в стороне, как вопрос частный и личный, то, какие намерения имел автор при создании своей пьесы.
Писал он, что не в силах выразить своих мучений; признавался, между прочим, что вполне сознает в себе возможность составить счастье Наташи, начинал вдруг доказывать, что они вполне ровня; с упорством, со злобою опровергал доводы отца; в отчаянии
рисовал картину блаженства всей жизни, которое готовилось бы им обоим, ему и Наташе, в случае их брака, проклинал себя за свое малодушие и — прощался навеки!
Неточные совпадения
Тот, кому случалось, как мне, бродить по горам пустынным, и долго-долго всматриваться в их причудливые образы, и жадно глотать животворящий воздух, разлитой в их ущельях, тот, конечно, поймет мое желание передать, рассказать,
нарисовать эти волшебные
картины.
Но, может быть, такого рода //
Картины вас не привлекут: // Всё это низкая природа; // Изящного не много тут. // Согретый вдохновенья богом, // Другой поэт роскошным слогом // Живописал нам первый снег // И все оттенки зимних нег; // Он вас пленит, я в том уверен, //
Рисуя в пламенных стихах // Прогулки тайные в санях; // Но я бороться не намерен // Ни с ним покамест, ни с тобой, // Певец финляндки молодой!
Я не спускал с него глаз, а воображение
рисовало мне
картины, цветущие жизнью и счастьем.
Эта
картина говорит больше, другая сила
рисует ее огненной кистью, — не та сила восставшего мужика, о которой ежедневно пишут газеты, явно — любуясь ею, а тайно, наверное, боясь.
Он шагал мимо нее,
рисуя пред собою
картину цинической расправы с нею, готовясь схватить ее, мять, причинить ей боль, заставить плакать, стонать; он уже не слышал, что говорит Дуняша, а смотрел на ее почти открытые груди и знал, что вот сейчас…