Неточные совпадения
— Я посетителя такого, как вы, без секретаря доложить не могу, а к тому же и сами, особливо давеча, заказали их не тревожить
ни для
кого, пока там полковник, а Гаврила Ардалионыч без доклада идет.
— Я не могу жениться
ни на
ком, я нездоров, — сказал князь.
Во всяком случае, она
ни у
кого не намерена просить прощения
ни в чем и желает, чтоб это знали.
Тогда еще ее ласкали, но когда она воротилась больная и истерзанная, никакого-то к ней сострадания не было
ни в
ком!
— Вам лучше знать,
кто передал, если вам только кажется, что вам намекали, я
ни слова про это не говорил.
— А, опять она! — вскричал Ганя, насмешливо и ненавистно смотря на сестру. — Маменька! клянусь вам в том опять, в чем уже вам давал слово: никто и никогда не осмелится вам манкировать, пока я тут, пока я жив. О
ком бы
ни шла речь, а я настою на полнейшем к вам уважении,
кто бы
ни перешел чрез наш порог…
— А почему и я-то знаю! — злобно засмеялся Рогожин. — В Москве я ее тогда
ни с
кем не мог изловить, хоть и долго ловил. Я ее тогда однажды взял да и говорю: «Ты под венец со мной обещалась, в честную семью входишь, а знаешь ты теперь
кто такая? Ты, говорю, вот какая!»
— Отчего же нет? Всех,
кому угодно! Уверяю вас, Лебедев, что вы что-то не так поняли в моих отношениях в самом начале; у вас тут какая-то беспрерывная ошибка. Я не имею
ни малейших причин от кого-нибудь таиться и прятаться, — засмеялся князь.
— Ведь это Гаврила Ардалионович вышел? — спросила она вдруг, как любила иногда делать, громко, резко, прерывая своим вопросом разговор других и
ни к
кому лично не обращаясь.
С лица стальной решетки
Ни пред
кем не подымал.
— А я говорю А. Н. Б., и так хочу говорить, — с досадой перебила Аглая, — как бы то
ни было, а ясное дело, что этому бедному рыцарю уже всё равно стало:
кто бы
ни была и что бы
ни сделала его дама.
Он себе на шею четки
Вместо шарфа навязал,
И с лица стальной решетки
Ни пред
кем не подымал.
— Мы не боимся, князь, ваших друзей,
кто бы они
ни были, потому что мы в своем праве, — заявил опять племянник Лебедева.
Кто бы
ни были ваши свидетели, хотя бы и ваши друзья, но так как они не могут не согласиться с правом Бурдовского (потому что оно, очевидно, математическое), то даже еще и лучше, что эти свидетели — ваши друзья; еще очевиднее представится истина.
— И правда, — резко решила генеральша, — говори, только потише и не увлекайся. Разжалобил ты меня… Князь! Ты не стоил бы, чтоб я у тебя чай пила, да уж так и быть, остаюсь, хотя
ни у
кого не прошу прощенья!
Ни у
кого! Вздор!.. Впрочем, если я тебя разбранила, князь, то прости, если, впрочем, хочешь. Я, впрочем, никого не задерживаю, — обратилась она вдруг с видом необыкновенного гнева к мужу и дочерям, как будто они-то и были в чем-то ужасно пред ней виноваты, — я и одна домой сумею дойти…
Не надо мне ваших благодеяний,
ни от
кого не приму, слышите,
ни от
кого, ничего!
Но этот «шаг» был не из тех, которые обдумываются, а из тех, которые именно не обдумываются, а на которые просто решаются: ему ужасно вдруг захотелось оставить всё это здесь, а самому уехать назад, откуда приехал, куда-нибудь подальше, в глушь, уехать сейчас же и даже
ни с
кем не простившись.
Так как этим только троим до сих пор из всех русских писателей удалось сказать каждому нечто действительно свое, свое собственное,
ни у
кого не заимствованное, то тем самым эти трое и стали тотчас национальными.
— На уме
ни у
кого не было, слова такого не было сказано! — вскричала Александра Ивановна.
Правда, это лицо человека, только что снятого со креста, то есть сохранившее в себе очень много живого, теплого; ничего еще не успело закостенеть, так что на лице умершего даже проглядывает страдание, как будто бы еще и теперь им ощущаемое (это очень хорошо схвачено артистом); но зато лицо не пощажено нисколько; тут одна природа, и воистину таков и должен быть труп человека,
кто бы он
ни был, после таких мук.
Я не хочу краснеть
ни пред ними,
ни пред князем Щ.,
ни пред Евгением Павлычем,
ни перед
кем, а потому и выбрала вас.
Иногда я доводил ее до того, что она как бы опять видела кругом себя свет; но тотчас же опять возмущалась и до того доходила, что меня же с горечью обвиняла за то, что я высоко себя над нею ставлю (когда у меня и в мыслях этого не было), и прямо объявила мне, наконец, на предложение брака, что она
ни от
кого не требует
ни высокомерного сострадания,
ни помощи,
ни «возвеличения до себя».
Но это нам невозможно, а вы другое дело: как могли бы вы не любить хоть кого-нибудь, когда вы
ни с
кем себя не можете сравнивать и когда вы выше всякой обиды, выше всякого личного негодования?
Правда, и она была из числа «обыкновенных» людей, мечтающих об оригинальности, но зато она очень скоро успела сознать, что в ней нет
ни капли особенной оригинальности, и горевала об этом не слишком много, —
кто знает, может быть, из особого рода гордости.
— Ах, это такой простодушный рассказ; рассказ старого солдата-очевидца о пребывании французов в Москве; некоторые вещи прелесть. К тому же всякие записки очевидцев драгоценность, даже
кто бы
ни был очевидец. Не правда ли?
По ее мнению, всё происшедшее было «непростительным и даже преступным вздором, фантастическая картина, глупая и нелепая!» Прежде всего уж то, что «этот князишка — больной идиот, второе — дурак,
ни света не знает,
ни места в свете не имеет:
кому его покажешь, куда приткнешь? демократ какой-то непозволительный, даже и чинишка-то нет, и… и… что скажет Белоконская?
Воротилась она к себе в Павловск еще в большем раздражении, чем когда поехала, и тотчас же всем досталось, главное за то, что «с ума сошли», что
ни у
кого решительно так не ведутся дела, только у них одних; «чего заторопились?
Кто знает, может, он и заметил значение слов «о нелепости, которая не может иметь
ни малейших последствий», но как странный человек, может быть, даже обрадовался этим словам.
— Знаете ли, — сказала ему раз Аглая, прерывая газету, — я заметила, что вы ужасно необразованны; вы ничего хорошенько не знаете, если справляться у вас:
ни кто именно,
ни в котором году,
ни по какому трактату? Вы очень жалки.
Правда, дело устроилось слишком поспешно и даже с некоторым, совсем бы ненужным, волнением, и именно потому, что в этом семействе «всё делалось так, как
ни у
кого».
— Вот что, — обернулась вдруг Лизавета Прокофьевна, — мы теперь мимо него проходим. Как бы там
ни думала Аглая и что бы там
ни случилось потом, а он нам не чужой, а теперь еще вдобавок и в несчастии и болен; я по крайней мере зайду навестить.
Кто хочет со мной, тот иди,
кто не хочет — проходи мимо; путь не загорожен.
— Да, не физическую. Мне кажется,
ни у
кого рука не подымется на такого, как я; даже и женщина теперь не ударит; даже Ганечка не ударит! Хоть одно время вчера я так и думал, что он на меня наскочит… Бьюсь об заклад, что знаю, о чем вы теперь думаете? Вы думаете: «Положим, его не надо бить, зато задушить его можно подушкой, или мокрою тряпкою во сне, — даже должно…» У вас на лице написано, что вы это думаете, в эту самую секунду.
Этого вопроса он
ни разу не задал себе сегодня; тут сердце его было чисто: он знал,
кого он любил…
Я догадалась после его слов, что всякий,
кто захочет, тот и может его обмануть, и
кто бы
ни обманул его, он потом всякому простит, и вот за это-то я его и полюбила…
Князь удивился ответу, но он удивился спустя уже по крайней мере две минуты, когда сообразил. Сообразив ответ, он испугался и стал приглядываться к Рогожину. Тот уже шел почти на полшага впереди, смотря прямо пред собой и не взглядывая
ни на
кого из встречных, с машинальною осторожностию давая всем дорогу.
— Вот ты как давеча ко мне зазвонил, я тотчас здесь и догадался, что это ты самый и есть; подошел к дверям на цыпочках и слышу, что ты с Пафнутьевной разговариваешь, а я уж той чем свет заказал: если ты, или от тебя
кто, али
кто бы то
ни был, начнет ко мне стукать, так чтобы не сказываться
ни под каким видом; а особенно если ты сам придешь меня спрашивать, и имя твое ей объявил.