Неточные совпадения
Кто
бы ни были ваши свидетели, хотя
бы и ваши друзья, но так
как они не могут не согласиться с правом Бурдовского (потому что оно, очевидно, математическое),
то даже еще и лучше, что эти свидетели — ваши друзья; еще очевиднее представится истина.
— И правда, — резко решила генеральша, — говори, только потише и не увлекайся. Разжалобил ты меня… Князь! Ты не стоил
бы, чтоб я у тебя чай
пила, да уж так и
быть, остаюсь, хотя
ни у кого не прошу прощенья!
Ни у кого! Вздор!.. Впрочем, если я тебя разбранила, князь,
то прости, если, впрочем, хочешь. Я, впрочем, никого не задерживаю, — обратилась она вдруг с видом необыкновенного гнева к мужу и дочерям,
как будто они-то и
были в чем-то ужасно пред ней виноваты, — я и одна домой сумею дойти…
Князь смеялся; Аглая в досаде топнула ногой. Ее серьезный вид, при таком разговоре, несколько удивил князя. Он чувствовал отчасти, что ему
бы надо
было про что-то узнать, про что-то спросить, — во всяком случае, про что-то посерьезнее
того,
как пистолет заряжают. Но всё это вылетело у него из ума, кроме одного
того, что пред ним сидит она, а он на нее глядит, а о чем
бы она
ни заговорила, ему в эту минуту
было бы почти всё равно.
Но согласись, милый друг, согласись сам, какова вдруг загадка и какова досада слышать, когда вдруг этот хладнокровный бесенок (потому что она стояла пред матерью с видом глубочайшего презрения ко всем нашим вопросам, а к моим преимущественно, потому что я, черт возьми, сглупил, вздумал
было строгость показать, так
как я глава семейства, — ну, и сглупил), этот хладнокровный бесенок так вдруг и объявляет с усмешкой, что эта «помешанная» (так она выразилась, и мне странно, что она в одно слово с тобой: «Разве вы не могли, говорит, до сих пор догадаться»), что эта помешанная «забрала себе в голову во что
бы то ни стало меня замуж за князя Льва Николаича выдать, а для
того Евгения Павлыча из дому от нас выживает…»; только и сказала; никакого больше объяснения не дала, хохочет себе, а мы рот разинули, хлопнула дверью и вышла.
Между нами
был такой контраст, который не мог не сказаться нам обоим, особенно мне: я
был человек, уже сосчитавший дни свои, а он — живущий самою полною, непосредственною жизнью, настоящею минутой, без всякой заботы о «последних» выводах, цифрах или о чем
бы то ни было, не касающемся
того, на чем… на чем… ну хоть на чем он помешан; пусть простит мне это выражение господин Рогожин, пожалуй, хоть
как плохому литератору, не умевшему выразить свою мысль.
Правда, это лицо человека, только что снятого со креста,
то есть сохранившее в себе очень много живого, теплого; ничего еще не успело закостенеть, так что на лице умершего даже проглядывает страдание,
как будто
бы еще и теперь им ощущаемое (это очень хорошо схвачено артистом); но зато лицо не пощажено нисколько; тут одна природа, и воистину таков и должен
быть труп человека, кто
бы он
ни был, после таких мук.
Иногда я доводил ее до
того, что она
как бы опять видела кругом себя свет; но тотчас же опять возмущалась и до
того доходила, что меня же с горечью обвиняла за
то, что я высоко себя над нею ставлю (когда у меня и в мыслях этого не
было), и прямо объявила мне, наконец, на предложение брака, что она
ни от кого не требует
ни высокомерного сострадания,
ни помощи,
ни «возвеличения до себя».
Когда же, например, самая сущность некоторых ординарных лиц именно заключается в их всегдашней и неизменной ординарности, или, что еще лучше, когда, несмотря на все чрезвычайные усилия этих лиц выйти во что
бы ни стало из колеи обыкновенности и рутины, они все-таки кончают
тем, что остаются неизменно и вечно одною только рутиной, тогда такие лица получают даже некоторую своего рода и типичность, —
как ординарность, которая
ни за что не хочет остаться
тем, что она
есть, и во что
бы то ни стало хочет стать оригинальною и самостоятельною, не имея
ни малейших средств к самостоятельности.
Он долго
как бы не понимал суматохи, кипевшей кругом него,
то есть понимал совершенно и всё видел, но стоял
как бы особенным человеком,
ни в чем не принимавшим участия и который,
как невидимка в сказке, пробрался в комнату и наблюдает посторонних, но интересных ему людей.
Одна из этих женщин до
того уже презирала в это мгновение другую и до
того желала ей это высказать (может
быть, и приходила-то только для этого,
как выразился на другой день Рогожин), что
как ни фантастична
была эта другая, с своим расстроенным умом и больною душой, никакая заранее предвзятая идея не устояла
бы, казалось, против ядовитого, чистого женского презрения ее соперницы.
— Вот ты
как давеча ко мне зазвонил, я тотчас здесь и догадался, что это ты самый и
есть; подошел к дверям на цыпочках и слышу, что ты с Пафнутьевной разговариваешь, а я уж
той чем свет заказал: если ты, или от тебя кто, али кто
бы то ни был, начнет ко мне стукать, так чтобы не сказываться
ни под
каким видом; а особенно если ты сам придешь меня спрашивать, и имя твое ей объявил.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Хотя
бы ты нас поучил, братец батюшка; а мы никак не умеем. С
тех пор
как все, что у крестьян
ни было, мы отобрали, ничего уже содрать не можем. Такая беда!
Стародум.
Как! А разве
тот счастлив, кто счастлив один? Знай, что,
как бы он знатен
ни был, душа его прямого удовольствия не вкушает. Вообрази себе человека, который
бы всю свою знатность устремил на
то только, чтоб ему одному
было хорошо, который
бы и достиг уже до
того, чтоб самому ему ничего желать не оставалось. Ведь тогда вся душа его занялась
бы одним чувством, одною боязнию: рано или поздно сверзиться. Скажи ж, мой друг, счастлив ли
тот, кому нечего желать, а лишь
есть чего бояться?
Дома он через минуту уже решил дело по существу. Два одинаково великих подвига предстояли ему: разрушить город и устранить реку. Средства для исполнения первого подвига
были обдуманы уже заранее; средства для исполнения второго представлялись ему неясно и сбивчиво. Но так
как не
было той силы в природе, которая могла
бы убедить прохвоста в неведении чего
бы то ни было,
то в этом случае невежество являлось не только равносильным знанию, но даже в известном смысле
было прочнее его.
Услышав требование явиться, она
как бы изумилась, но так
как, в сущности, ей
было все равно,"кто
ни поп —
тот батька",
то после минутного колебания она начала приподниматься, чтоб последовать за посланным.
А глуповцы стояли на коленах и ждали. Знали они, что бунтуют, но не стоять на коленах не могли. Господи! чего они не передумали в это время! Думают: станут они теперь
есть горчицу, —
как бы на будущее время еще
какую ни на
есть мерзость
есть не заставили; не станут —
как бы шелепов не пришлось отведать. Казалось, что колени в этом случае представляют средний путь, который может умиротворить и
ту и другую сторону.