Неточные совпадения
Одна мысль о том, что она могла бы быть для них хоть чем-нибудь полезною, была бы,
кажется, для нее
счастьем и гордостью.
— И философия ваша точно такая же, как у Евлампии Николавны, — подхватила опять Аглая, — такая чиновница, вдова, к нам ходит, вроде приживалки. У ней вся задача в жизни — дешевизна; только чтоб было дешевле прожить, только о копейках и говорит, и, заметьте, у ней деньги есть, она плутовка. Так точно и ваша огромная жизнь в тюрьме, а может быть, и ваше четырехлетнее
счастье в деревне, за которое вы ваш город Неаполь продали, и,
кажется, с барышом, несмотря на то что на копейки.
— Вы,
кажется, сказали, князь, что письмо к вам от Салазкина? — спросил Птицын. — Это очень известный в своем кругу человек; это очень известный ходок по делам, и если действительно он вас уведомляет, то вполне можете верить. К
счастию, я руку знаю, потому что недавно дело имел… Если бы вы дали мне взглянуть, может быть, мог бы вам что-нибудь и сказать.
Казалось бы,
счастье повернулось к нашему герою задом.
— Я,
кажется, тебе искренно служила, не рассуждая и не докучая; я не спрашивала тебя, какого ты
счастья хотел у Аглаи искать.
Отец, мать и сестры, все поспели в гостиную, чтобы всё это видеть и выслушать, и всех поразила «нелепость, которая не может иметь ни малейших последствий», а еще более серьезное настроение Аглаи, с каким она высказалась об этой нелепости. Все переглянулись вопросительно; но князь,
кажется, не понял этих слов и был на высшей степени
счастья.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, по и ей
казалось счастье не невозможным. И тогда-то Дуняша замечала, что она улыбаясь глядела в окно кареты.
Неточные совпадения
Софья. Мне
казалось, дядюшка, что все люди согласились, в чем полагать свое
счастье. Знатность, богатство…
Главное препятствие для его бессрочности представлял, конечно, недостаток продовольствия, как прямое следствие господствовавшего в то время аскетизма; но, с другой стороны, история Глупова примерами совершенно положительными удостоверяет нас, что продовольствие совсем не столь необходимо для
счастия народов, как это
кажется с первого взгляда.
Не только спокойствие, но даже самое
счастье казалось обидным и унизительным в виду этого прохвоста, который единолично сокрушил целую массу мыслящих существ.
Событие рождения сына (он был уверен, что будет сын), которое ему обещали, но в которое он всё-таки не мог верить, — так оно
казалось необыкновенно, — представлялось ему с одной стороны столь огромным и потому невозможным
счастьем, с другой стороны — столь таинственным событием, что это воображаемое знание того, что будет, и вследствие того приготовление как к чему-то обыкновенному, людьми же производимому,
казалось ему возмутительно и унизительно.
Левин продолжал находиться всё в том же состоянии сумасшествия, в котором ему
казалось, что он и его
счастье составляют главную и единственную цель всего существующего и что думать и заботиться теперь ему ни о чем не нужно, что всё делается и сделается для него другими.