— Па-аслушайте, господин Мышкин, — визжал Ипполит, — поймите, что мы не дураки, не пошлые дураки, как думают, вероятно, о нас все ваши гости и эти дамы, которые с таким негодованием на нас усмехаются, и особенно этот великосветский господин (он указал на Евгения Павловича), которого я, разумеется, не
имею чести знать, но о котором, кажется, кое-что слышал…
— Ну, прощайте! — резко проговорил он вдруг. — Вы думаете, мне легко сказать вам: прощайте? Ха-ха! — досадливо усмехнулся он сам на свой неловкий вопрос и вдруг, точно разозлясь, что ему всё не удается сказать, что хочется, громко и раздражительно проговорил: — Ваше превосходительство!
Имею честь просить вас ко мне на погребение, если только удостоите такой чести и… всех, господа, вслед за генералом!..
— Я вам, господа, скажу факт, — продолжал он прежним тоном, то есть как будто с необыкновенным увлечением и жаром и в то же время чуть не смеясь, может быть, над своими же собственными словами, — факт, наблюдение и даже открытие которого я
имею честь приписывать себе, и даже одному себе; по крайней мере об этом не было еще нигде сказано или написано.
— Я хотел сказать… я хотел сказать, — затрепетал князь, — я хотел только изъяснить Аглае Ивановне… иметь такую честь объяснить, что я вовсе не имел намерения…
иметь честь просить ее руки… даже когда-нибудь… Я тут ни в чем не виноват, ей-богу, не виноват, Аглая Ивановна! Я никогда не хотел, и никогда у меня в уме не было, никогда не захочу, вы сами увидите; будьте уверены! Тут какой-нибудь злой человек меня оклеветал пред вами! Будьте спокойны!
Неточные совпадения
— Ах, друг мой, не придавай такого смыслу… впрочем, ведь как тебе угодно; я
имел в виду обласкать его и ввести к нам, потому что это
почти доброе дело.
— Я вас подлецом теперь уже никогда не буду считать, — сказал князь. — Давеча я вас уже совсем за злодея
почитал, и вдруг вы меня так обрадовали, — вот и урок: не судить, не
имея опыта. Теперь я вижу, что вас не только за злодея, но и за слишком испорченного человека считать нельзя. Вы, по-моему, просто самый обыкновенный человек, какой только может быть, разве только что слабый очень и нисколько не оригинальный.
Адрес он давно
имел; он легко мог отыскать дом родственницы Лебедева; но он знал
почти наверно, что не застанет ее дома.
Впрочем, в день переезда в Павловск, то есть на третий день после припадка, князь уже
имел по наружности вид
почти здорового человека, хотя внутренно чувствовал себя всё еще не оправившимся.
— По-братски и принимаю за шутку; пусть мы свояки: мне что, — больше
чести. Я в нем даже и сквозь двухсот персон и тысячелетие России замечательнейшего человека различаю. Искренно говорю-с. Вы, князь, сейчас о секретах заговорили-с, будто бы, то есть, я приближаюсь, точно секрет сообщить желаю, а секрет, как нарочно, и есть: известная особа сейчас дала знать, что желала бы очень с вами секретное свидание
иметь.
— Потому глубочайшее уважение, — продолжала также серьезно и важно Аглая в ответ
почти на злобный вопрос матери, — потому что в стихах этих прямо изображен человек, способный
иметь идеал, во-вторых, раз поставив себе идеал, поверить ему, а поверив, слепо отдать ему всю свою жизнь.
Да неужели же, князь, вы
почитаете нас до такой уже степени дураками, что мы и сами не понимаем, до какой степени наше дело не юридическое, и что если разбирать юридически, то мы и одного целкового с вас не
имеем права потребовать по закону?
Если же вы не захотите нас удовлетворить, то есть ответите: нет, то мы сейчас уходим, и дело прекращается; вам же в глаза говорим, при всех ваших свидетелях, что вы человек с умом грубым и с развитием низким; что называться впредь человеком с
честью и совестью вы не смеете и не
имеете права, что это право вы слишком дешево хотите купить.
Но он не рассуждал и десяти минут и тотчас решил, что бежать «невозможно», что это будет
почти малодушие, что пред ним стоят такие задачи, что не разрешить или по крайней мере не употребить всех сил к разрешению их он не
имеет теперь никакого даже и права.
И таков всякий из них; а эти ведь, о которых Евгений Павлыч заговорил, не хотят себя даже считать преступниками и думают про себя, что право
имели и… даже хорошо поступили, то есть
почти ведь так.
— Генерал! Вспомни осаду Карса, а вы, господа, узнайте, что анекдот мой голая истина. От себя же замечу, что всякая
почти действительность, хотя и
имеет непреложные законы свои, но
почти всегда невероятна и неправдоподобна. И чем даже действительнее, тем иногда и неправдоподобнее.
— Нет, не штопор, ибо я пред тобой генерал, а не бутылка. Я знаки
имею, знаки отличия… а ты шиш
имеешь. Или он, или я! Решайте, сударь, сейчас же, сей же час! — крикнул он опять в исступлении Птицыну. Тут Коля подставил ему стул, и он опустился на него
почти в изнеможении.
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной человек. (К Софье.) Я и сам
имею честь знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об нем то, что вселило в душу мою истинное к нему почтение. Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его не говорил да, когда душа его чувствовала нет.
— Что же, — сказал пьяный господин, мигнув драгунскому капитану, который ободрял его знаками, — разве вам не угодно?.. Я таки опять
имею честь вас ангажировать pour mazure… [на мазурку… (фр.)] Вы, может, думаете, что я пьян? Это ничего!.. Гораздо свободнее, могу вас уверить…
Неточные совпадения
Добчинский. Марья Антоновна! (Подходит к ручке.)
Честь имею поздравить. Вы будете в большом, большом счастии, в золотом платье ходить и деликатные разные супы кушать; очень забавно будете проводить время.
Милон. Я подвергал ее, как прочие. Тут храбрость была такое качество сердца, какое солдату велит
иметь начальник, а офицеру
честь. Признаюсь вам искренно, что показать прямой неустрашимости не
имел я еще никакого случая, испытать же себя сердечно желаю.
Правдин. Мы оба эту
честь иметь будем.
Охотно подавал подчиненным левую руку, охотно улыбался и не только не позволял себе ничего утверждать слишком резко, но даже любил, при докладах, употреблять выражения вроде:"Итак, вы изволили сказать"или:"Я
имел уже
честь доложить вам"и т. д.
14) Микаладзе, князь, Ксаверий Георгиевич, черкашенин, потомок сладострастной княгини Тамары.
Имел обольстительную наружность и был столь охоч до женского пола, что увеличил глуповское народонаселение
почти вдвое. Оставил полезное по сему предмету руководство. Умер в 1814 году от истощения сил.