Неточные совпадения
— О, вы угадали опять, — подхватил белокурый молодой человек, — ведь действительно почти ошибаюсь, то
есть почти что не родственница; до того даже, что я, право, нисколько и не удивился тогда, что мне туда не ответили. Я так и
ждал.
— Стало
быть, если долго
ждать, то я бы вас попросил: нельзя ли здесь где-нибудь покурить? У меня трубка и табак с собой.
— Да вот сидел бы там, так вам бы всего и не объяснил, — весело засмеялся князь, — а, стало
быть, вы все еще беспокоились бы, глядя на мой плащ и узелок. А теперь вам, может, и секретаря
ждать нечего, а пойти бы и доложить самим.
— А знаете, князь, — сказал он совсем почти другим голосом, — ведь я вас все-таки не знаю, да и Елизавета Прокофьевна, может
быть, захочет посмотреть на однофамильца…
Подождите, если хотите, коли у вас время терпит.
Некоторое время, в первые два года, он стал
было подозревать, что Настасья Филипповна сама желает вступить с ним в брак, но молчит из необыкновенного тщеславия и
ждет настойчиво его предложения.
— Да, да, друг мой, это такой в старину
был игумен… а я к графу,
ждет, давно, и главное, сам назначил… Князь, до свидания!
Князь вдруг замолчал; все
ждали, что он
будет продолжать и выведет заключение.
Мне кажется, если, например, неминуемая гибель, дом на вас валится, то тут вдруг ужасно захочется сесть и закрыть глаза и
ждать —
будь что
будет!..
Но князь молчал и
был серьезен; все
ждали его ответа.
— Не труните, милые, еще он, может
быть, похитрее всех вас трех вместе. Увидите. Но только что ж вы, князь, про Аглаю ничего не сказали? Аглая
ждет, и я
жду.
— Скажите, почему же вы не разуверили меня давеча, когда я так ужасно… в вас ошиблась? — продолжала Настасья Филипповна, рассматривая князя с ног до головы самым бесцеремонным образом; она в нетерпении
ждала ответа, как бы вполне убежденная, что ответ
будет непременно так глуп, что нельзя
будет не засмеяться.
Был уже давно вечер; князь всё еще сидел, слушал и
ждал генерала, начинавшего бесчисленное множество анекдотов и ни одного из них не доканчивавшего.
Князя встретила девушка (прислуга у Настасьи Филипповны постоянно
была женская) и, к удивлению его, выслушала его просьбу доложить о нем безо всякого недоумения. Ни грязные сапоги его, ни широкополая шляпа, ни плащ без рукавов, ни сконфуженный вид не произвели в ней ни малейшего колебания. Она сняла с него плащ, пригласила
подождать в приемной и тотчас же отправилась о нем докладывать.
Другие
были в смущении и
ждали недоверчиво.
Один раз, — это
было на Святой, — улучив минуту наедине, Коля подал Аглае письмо, сказав только, что велено передать ей одной, Аглая грозно оглядела «самонадеянного мальчишку», но Коля не стал
ждать и вышел.
Я как приехал, она и говорит: «Я от тебя не отрекаюсь совсем; я только
подождать еще хочу, сколько мне
будет угодно, потому я всё еще сама себе госпожа.
Лизавета Прокофьевна
была дама горячая и увлекающаяся, так что вдруг и разом, долго не думая, подымала иногда все якоря и пускалась в открытое море, не справляясь с погодой. Иван Федорович с беспокойством пошевелился. Но покамест все в первую минуту поневоле остановились и
ждали в недоумении, Коля развернул газету и начал вслух, с показанного ему подскочившим Лебедевым места...
— Конечно, дом сумасшедших! — не вытерпела и резко проговорила Аглая, но слова ее пропали в общем шуме; все уже громко говорили, все рассуждали, кто спорил, кто смеялся. Иван Федорович Епанчин
был в последней степени негодования и, с видом оскорбленного достоинства,
поджидал Лизавету Прокофьевну. Племянник Лебедева ввернул последнее словечко...
— Да говорю же вам, судите сами, что может
быть тут общего между Евгением Павлычем и… ею и вдобавок с Рогожиным? Повторяю вам, состояние огромное, что мне совершенно известно; другое состояние, которого он
ждет от дяди. Просто Настасья Филипповна…
Но князь
ждал с нетерпением посещения Гаврилы Ардалионовича, который непременно должен
был сегодня же зайти к нему.
Но если Ганя и в самом деле
ждал целого рода нетерпеливых вопросов, невольных сообщений, дружеских излияний, то он, конечно, очень ошибся. Во все двадцать минут его посещения князь
был даже очень задумчив, почти рассеян. Ожидаемых вопросов, или, лучше сказать, одного главного вопроса, которого
ждал Ганя,
быть не могло. Тогда и Ганя решился говорить с большою выдержкой. Он, не умолкая, рассказывал все двадцать минут, смеялся, вел самую легкую, милую и быструю болтовню, но до главного не коснулся.
Все встретили князя криками и пожеланиями, окружили его. Иные
были очень шумны, другие гораздо спокойнее, но все торопились поздравить, прослышав о дне рождения, и всякий
ждал своей очереди. Присутствие некоторых лиц заинтересовало князя, например Бурдовского; но всего удивительнее
было, что среди этой компании очутился вдруг и Евгений Павлович; князь почти верить себе не хотел и чуть не испугался, увидев его.
— Но своего, своего! — лепетал он князю, — на собственное иждивение, чтобы прославить и поздравить, и угощение
будет, закуска, и об этом дочь хлопочет; но, князь, если бы вы знали, какая тема в ходу. Помните у Гамлета: «
Быть или не
быть?» Современная тема-с, современная! Вопросы и ответы… И господин Терентьев в высшей степени… спать не хочет! А шампанского он только глотнул, глотнул, не повредит… Приближьтесь, князь, и решите! Все вас
ждали, все только и
ждали вашего счастливого ума…
— Вот в чем беда, — задумался на минуту князь, — вы хотите
подождать, пока они разойдутся, а ведь бог знает, когда это
будет. Не лучше ли нам теперь сойти в парк; они, право,
подождут; я извинюсь.
Теперь же можно
было подумать, что он чего-то здесь
ждет, чрезвычайно для него важного, и до времени решился не уходить.
— Да что это? Да что тут такое? Что
будут читать? — мрачно бормотали некоторые; другие молчали. Но все уселись и смотрели с любопытством. Может
быть, действительно
ждали чего-то необыкновенного. Вера уцепилась за стул отца и от испуга чуть не плакала; почти в таком же испуге
был и Коля. Уже усевшийся Лебедев вдруг приподнялся, схватился за свечки и приблизил их ближе к Ипполиту, чтобы светлее
было читать.
Иногда снятся странные сны, невозможные и неестественные; пробудясь, вы припоминаете их ясно и удивляетесь странному факту: вы помните прежде всего, что разум не оставлял вас во всё продолжение вашего сновидения; вспоминаете даже, что вы действовали чрезвычайно хитро и логично во всё это долгое, долгое время, когда вас окружали убийцы, когда они с вами хитрили, скрывали свое намерение, обращались с вами дружески, тогда как у них уже
было наготове оружие, и они лишь
ждали какого-то знака; вы вспоминаете, как хитро вы их наконец обманули, спрятались от них; потом вы догадались, что они наизусть знают весь ваш обман и не показывают вам только вида, что знают, где вы спрятались; но вы схитрили и обманули их опять, всё это вы припоминаете ясно.
— Ничего! — засмеялась она. — А зачем вы давеча не пришли? Вас, может
быть, и
ждали.
— Вот видите, — хладнокровно заметил Ипполит, — вы уж и не удержались. Право,
будете раскаиваться, что не высказались. Еще раз уступаю вам слово. Я
подожду.
Но хоть дело
было и кончено, а князь остался озабочен чуть ли не более прежнего. Он с нетерпением
ждал завтрашнего свидания с генералом.
С первого взгляда заметил он, что тот недоволен и, может
быть, именно тем, что пришлось
подождать.
Выходило, стало
быть, что надобно успокоиться, смотреть хладнокровно и
ждать.
Покажите ему в будущем обновление всего человечества и воскресение его, может
быть, одною только русскою мыслью, русским богом и Христом, и увидите, какой исполин, могучий и правдивый, мудрый и кроткий, вырастет пред изумленным миром, изумленным и испуганным, потому что они
ждут от нас одного лишь меча, меча и насилия, потому что они представить себе нас не могут, судя по себе, без варварства.
— Этого я не ожидала от тебя, — проговорила она с огорчением, — жених он невозможный, я знаю, и славу богу, что так сошлось; но от тебя-то я таких слов не
ждала! Я думала, другое от тебя
будет. Я бы тех всех вчерашних прогнала, а его оставила, вот он какой человек!..
Тут она вдруг остановилась, испугавшись сама того, что сказала. Но если бы знала она, как
была несправедлива в эту минуту к дочери? Уже всё
было решено в голове Аглаи; она тоже
ждала своего часа, который должен
был всё решить, и всякий намек, всякое неосторожное прикосновение глубокою раной раздирали ей сердце.
«Может, там кто-нибудь
будет у них, до девяти часов, и она опять за меня боится, чтоб я чего при гостях не накуролесил», — выдумал он наконец и опять стал нетерпеливо
ждать вечера и глядеть на часы.
Рассказывали, будто он нарочно
ждал торжественного званого вечера у родителей своей невесты, на котором он
был представлен весьма многим значительным лицам, чтобы вслух и при всех заявить свой образ мыслей, обругать почтенных сановников, отказаться от своей невесты публично и с оскорблением и, сопротивляясь выводившим его слугам, разбить прекрасную китайскую вазу.
Затем подошел к князю, крепко сжал и потряс ему обе руки и объявил, что, конечно, он вначале, как услышал,
был враг, что и провозгласил за бильярдом, и не почему другому, как потому, что прочил за князя и ежедневно, с нетерпением друга,
ждал видеть за ним не иначе как принцессу де Роган; но теперь видит сам, что князь мыслит по крайней мере в двенадцать раз благороднее, чем все они «вместе взятые»!
Он стоял с минуту, и — странно — вдруг ему показалось, что край одной сторы приподнялся и мелькнуло лицо Рогожина, мелькнуло и исчезло в то же мгновение. Он
подождал еще и уже решил
было идти и звонить опять, но раздумал и отложил на час: «А кто знает, может, оно только померещилось…»
— Я
подожду; может, он к вечеру
будет?