Неточные совпадения
— Помню, помню, конечно, и буду. Еще бы,
день рождения, двадцать пять лет! Гм… А знаешь, Ганя, я уж, так и быть, тебе открою, приготовься. Афанасию Ивановичу и мне она обещала, что сегодня у себя
вечером скажет последнее слово: быть или не быть! Так смотри же, знай.
— И, однако ж, этого рода анекдоты могут происходить и не в несколько
дней, а еще до
вечера, сегодня же, может, что-нибудь обернется, — усмехнулся генералу Ганя.
Тоцкий до того было уже струсил, что даже и Епанчину перестал сообщать о своих беспокойствах; но бывали мгновения, что он, как слабый человек, решительно вновь ободрялся и быстро воскресал духом: он ободрился, например, чрезвычайно, когда Настасья Филипповна дала, наконец, слово обоим друзьям, что
вечером, в
день своего рождения, скажет последнее слово.
Ему хоть один этот
день и, главное, сегодняшний
вечер хотелось выиграть без неприятностей.
— А я вас именно хотел попросить, не можете ли вы, как знакомый, ввести меня сегодня
вечером к Настасье Филипповне? Мне это надо непременно сегодня же; у меня
дело; но я совсем не знаю, как войти. Я был давеча представлен, но все-таки не приглашен: сегодня там званый
вечер. Я, впрочем, готов перескочить через некоторые приличия, и пусть даже смеются надо мной, только бы войти как-нибудь.
Оказалось, что особенные сведения о Рогожине мог сообщить Птицын, который бился с ним по его
делам чуть не до девяти часов
вечера.
Вдруг сталкиваюсь с ним уже в одиннадцать
вечера, накануне
дня рождения и бала, у Марьи Петровны Зубковой, соседки Ордынцева.
Но Ганя уже слишком много вынес в этот
день и в этот
вечер, и к этому последнему неожиданному испытанию был не приготовлен.
Дня два после странного приключения на
вечере у Настасьи Филипповны, которым мы закончили первую часть нашего рассказа, князь Мышкин поспешил выехать в Москву, по
делу о получении своего неожиданного наследства.
Разумеется, на другой же
день она ужасно рассердилась на свою вчерашнюю чувствительность и еще до обеда успела со всеми перессориться, но к
вечеру опять горизонт прояснился.
— Он поутру никогда много не пьет; если вы к нему за каким-нибудь
делом, то теперь и говорите. Самое время. Разве к
вечеру, когда воротится, так хмелен; да и то теперь больше на ночь плачет и нам вслух из Священного писания читает, потому что у нас матушка пять недель как умерла.
В самый
день переезда, состоявшегося уже к
вечеру, вокруг него на террасе собралось довольно много гостей: сперва пришел Ганя, которого князь едва узнал, — так он за все это время переменился и похудел.
На другой
день она прождала целое утро; ждали к обеду, к
вечеру, и когда уже совершенно смерклось, Лизавета Прокофьевна рассердилась на всё и перессорилась со всеми, разумеется, в мотивах ссоры ни слова не упоминая о князе.
Я, может быть, впрочем, не знаю… потому что сбиваюсь, но во всяком случае, кто, кроме вас, мог остаться… по просьбе мальчика (ну да, мальчика, я опять сознаюсь) провести с ним
вечер и принять… во всем участие и… с тем… что на другой
день стыдно… (я, впрочем, согласен, что не так выражаюсь), я все это чрезвычайно хвалю и глубоко уважаю, хотя уже по лицу одному его превосходительства, вашего супруга, видно, как всё это для него неприятно…
Впрочем, в первый же
день после безобразного «
вечера», в беспорядках которого он был такою главною «причиной», князь имел поутру удовольствие принимать у себя князя Щ. с Аделаидой: «они зашли, главное, с тем, чтоб узнать о его здоровье», зашли с прогулки, вдвоем.
Иван Федорович спасался немедленно, а Лизавета Прокофьевна успокоивалась после своего разрыва. Разумеется, в тот же
день к
вечеру она неминуемо становилась необыкновенно внимательна, тиха, ласкова и почтительна к Ивану Федоровичу, к «грубому своему грубияну» Ивану Федоровичу, к доброму и милому, обожаемому своему Ивану Федоровичу, потому что она всю жизнь любила и даже влюблена была в своего Ивана Федоровича, о чем отлично знал и сам Иван Федорович и бесконечно уважал за это свою Лизавету Прокофьевну.
— По лицу видно. Поздоровайтесь с господами и присядьте к нам сюда поскорее. Я особенно вас ждал, — прибавил он, значительно напирая на то, что он ждал. На замечание князя: не повредило бы ему так поздно сидеть? — он отвечал, что сам себе удивляется, как это он три
дня назад умереть хотел, и что никогда он не чувствовал себя лучше, как в этот
вечер.
— Помилуйте, и без обиды натурально хочется узнать; вы мать. Мы сошлись сегодня с Аглаей Ивановной у зеленой скамейки ровно в семь часов утра, вследствие ее вчерашнего приглашения. Она дала мне знать вчера
вечером запиской, что ей надо видеть меня и говорить со мной о важном
деле. Мы свиделись и проговорили целый час о
делах, собственно одной Аглаи Ивановны касающихся; вот и всё.
Когда же, уже поздно, вошел этот Келлер и возвестил о вашем торжественном
дне и о распоряжении насчет шампанского, то я, дорогой и многоуважаемый князь, имея сердце (что вы уже, вероятно, заметили, ибо я заслуживаю), имея сердце, не скажу чувствительное, но благодарное, чем и горжусь, — я, для пущей торжественности изготовляемой встречи и во ожидании лично поздравить вас, вздумал пойти переменить старую рухлядь мою на снятый мною по возвращении моем вицмундир, что и исполнил, как, вероятно, князь, вы и заметили, видя меня в вицмундире весь
вечер.
Перестает кашлять; вчера
вечером сам говорил, что другой уже
день кровью не кашляет.
Гаврила Ардалионович, так враждебный к Ипполиту на тогдашнем
вечере, сам пришел навестить его, уже на третий, впрочем,
день после происшествия, вероятно, руководимый какою-нибудь внезапною мыслью.
Помню, они совещались уже несколько
дней; Даву приходил и утром, и
вечером, часто даже спорили; наконец Наполеон как бы стал соглашаться.
«Чтобы всё это разом и покончить, и с плеч долой, так, чтоб уж и не поминать!» «Иначе, — объявила она, — я и до
вечера не доживу!» И тут только все догадались, до какой бестолковщины довели
дело.
О том, что будет Белоконская, князь услыхал еще чуть ли не за три
дня до
вечера; о званом же
вечере узнал только накануне.
— Я бы желала, чтобы вы завтра весь
день не приходили к нам, а пришли бы
вечером, когда уже соберутся эти… гости, Вы знаете, что будут гости?
Нина Александровна, видя искренние слезы его, проговорила ему наконец безо всякого упрека и чуть ли даже не с лаской: «Ну, бог с вами, ну, не плачьте, ну, бог вас простит!» Лебедев был до того поражен этими словами и тоном их, что во весь этот
вечер не хотел уже и отходить от Нины Александровны (и во все следующие
дни, до самой смерти генерала, он почти с утра до ночи проводил время в их доме).
Он был человек и в самом
деле несколько добрый; но в числе причин его любопытства относительно князя, в течение
вечера, была и давнишняя история князя с Настасьей Филипповной; об этой истории он кое-что слышал и очень даже интересовался, хотел бы даже и расспросить.
Выслушайте же мой ответ на все ваши письма: мне стало жаль князя Льва Николаевича в первый раз в тот самый
день, когда я с ним познакомилась и когда потом узнала обо всем, что произошло на вашем
вечере.
Так, нам совершенно известно, что в продолжение этих двух недель князь целые
дни и
вечера проводил вместе с Настасьей Филипповной, что она брала его с собой на прогулки, на музыку; что он разъезжал с нею каждый
день в коляске; что он начинал беспокоиться о ней, если только час не видел ее (стало быть, по всем признакам, любил ее искренно); что слушал ее с тихою и кроткою улыбкой, о чем бы она ему ни говорила, по целым часам, и сам ничего почти не говоря.
Так как Настасья Филипповна тоже ни разу еще не сообщала ему о том, что встречала «с тех пор» Рогожина, то князь и заключил теперь, что Рогожин нарочно почему-нибудь на глаза не кажется. Весь этот
день он был в сильной задумчивости; Настасья же Филипповна была необыкновенно весела весь тот
день и в тот
вечер.
Князя просили пожаловать часов в десять
вечера, во всяком случае, чтобы сговориться на завтрашний
день.