Неточные совпадения
— Какое до того дело, что это напряжение ненормальное, если самый результат, если минута ощущения, припоминаемая и рассматриваемая уже в здоровом состоянии,
оказывается в высшей степени гармонией, красотой,
дает неслыханное и негаданное дотоле чувство полноты, меры, примирения и встревоженного молитвенного слития с самым высшим синтезом жизни?» Эти туманные выражения казались ему самому очень понятными, хотя еще слишком слабыми.
Но тут вдруг
оказалось, что еж вовсе не их, а принадлежит какому-то третьему мальчику, Петрову, который
дал им обоим денег, чтобы купили ему у какого-то четвертого мальчика «Историю» Шлоссера, которую тот, нуждаясь в деньгах, выгодно продавал; что они пошли покупать «Историю» Шлоссера, но не утерпели и купили ежа, так что, стало быть, и еж, и топор принадлежат тому третьему мальчику, которому они их теперь и несут, вместо «Истории» Шлоссера.
Эти
дамы посоветовали съездить еще раз к Рогожину и еще раз покрепче постучаться, но не сейчас, а уже вечером: «Может, что и
окажется».
Николай Герасимович стал искать ее по городу и наконец на второй день нашел, —
дама оказалась, хотя молоденькая и хорошенькая, но ему совершенно незнакомая.
Неточные совпадения
Меры эти, доведенные до крайности, вдруг
оказались так глупы, что в одно и то же время и государственные люди, и общественное мнение, и умные
дамы, и газеты, — всё обрушилось на эти меры, выражая свое негодование и против самих мер и против их признанного отца, Алексея Александровича.
Катавасов, войдя в свой вагон, невольно кривя душой, рассказал Сергею Ивановичу свои наблюдения над добровольцами, из которых
оказывалось, что они были отличные ребята. На большой станции в городе опять пение и крики встретили добровольцев, опять явились с кружками сборщицы и сборщики, и губернские
дамы поднесли букеты добровольцам и пошли за ними в буфет; но всё это было уже гораздо слабее и меньше, чем в Москве.
Нечего делать: нужно было
дать синицу в руки. Скептическая холодность философа вдруг исчезла.
Оказалось, что это был наидобродушнейший человек, наиразговорчивый и наиприятнейший в разговорах, не уступавший ловкостью оборотов самому Чичикову.
И уж как ни старались потом мужья и родственники примирить их, но нет,
оказалось, что все можно сделать на свете, одного только нельзя: примирить двух
дам, поссорившихся за манкировку визита.
Оказалось, что все как-то было еще лучше, чем прежде: щечки интереснее, подбородок заманчивей, белые воротнички
давали тон щеке, атласный синий галстук
давал тон воротничкам; новомодные складки манишки
давали тон галстуку, богатый бархатный <жилет>
давал <тон> манишке, а фрак наваринского дыма с пламенем, блистая, как шелк,
давал тон всему.