Неточные совпадения
— «А о чем же ты теперь думаешь?» — «А вот встанешь с места, пройдешь мимо, а я
на тебя
гляжу и за тобою слежу; прошумит твое
платье, а у меня сердце падает, а выйдешь из комнаты, я о каждом твоем словечке вспоминаю, и каким голосом и что сказала; а ночь всю эту ни о чем и не думал, всё слушал, как ты во сне дышала, да как раза два шевельнулась…» — «Да ты, — засмеялась она, — пожалуй, и о том, что меня избил, не думаешь и не помнишь?» — «Может, говорю, и думаю, не знаю».
Одна Аглая любопытно, но совершенно спокойно поглядела с минуту
на Евгения Павловича, как бы желая только сравнить, военное или штатское
платье ему более к лицу, но чрез минуту отворотилась и уже не
глядела на него более.
Неточные совпадения
— Я несчастлива? — сказала она, приближаясь к нему и с восторженною улыбкой любви
глядя на него, — я — как голодный человек, которому дали есть. Может быть, ему холодно, и
платье у него разорвано, и стыдно ему, но он не несчастлив. Я несчастлива? Нет, вот мое счастье…
И ныне музу я впервые //
На светский раут привожу; //
На прелести ее степные // С ревнивой робостью
гляжу. // Сквозь тесный ряд аристократов, // Военных франтов, дипломатов // И гордых дам она скользит; // Вот села тихо и
глядит, // Любуясь шумной теснотою, // Мельканьем
платьев и речей, // Явленьем медленным гостей // Перед хозяйкой молодою, // И темной рамою мужчин // Вкруг дам, как около картин.
Они шли с открытыми головами, с длинными чубами; бороды у них были отпущены. Они шли не боязливо, не угрюмо, но с какою-то тихою горделивостию; их
платья из дорогого сукна износились и болтались
на них ветхими лоскутьями; они не
глядели и не кланялись народу. Впереди всех шел Остап.
Аркадий оглянулся и увидал женщину высокого роста, в черном
платье, остановившуюся в дверях залы. Она поразила его достоинством своей осанки. Обнаженные ее руки красиво лежали вдоль стройного стана; красиво падали с блестящих волос
на покатые плечи легкие ветки фуксий; спокойно и умно, именно спокойно, а не задумчиво,
глядели светлые глаза из-под немного нависшего белого лба, и губы улыбались едва заметною улыбкою. Какою-то ласковой и мягкой силой веяло от ее лица.
Нехаева, в белом и каком-то детском
платье, каких никто не носил, морщила нос,
глядя на обилие пищи, и осторожно покашливала в платок. Она чем-то напоминала бедную родственницу, которую пригласили к столу из милости. Это раздражало Клима, его любовница должна быть цветистее, заметней. И ела она еще более брезгливо, чем всегда, можно было подумать, что она делает это напоказ, назло.