Неточные совпадения
Маленькая горенка с маленькими окнами, не отворявшимися ни
в зиму, ни
в лето, отец, больной человек,
в длинном сюртуке на мерлушках и
в вязаных хлопанцах, надетых на босую ногу, беспрестанно вздыхавший, ходя по комнате, и плевавший
в стоявшую
в углу песочницу, вечное сиденье на лавке, с пером
в руках, чернилами на пальцах и даже на губах, вечная пропись перед глазами: «не лги, послушествуй старшим и носи добродетель
в сердце»; вечный шарк и шлепанье по комнате хлопанцев, знакомый, но всегда суровый голос: «опять задурил!», отзывавшийся
в то
время, когда ребенок, наскуча однообразием труда, приделывал к букве какую-нибудь кавыку или хвост; и вечно знакомое, всегда неприятное чувство, когда вслед за сими словами краюшка уха его скручивалась очень больно ногтями длинных протянувшихся сзади пальцев: вот бедная картина
первоначального его детства, о котором едва сохранил он бледную память.
Предупрежу тоже, что князь
в то же
время и ко мне изменился, даже слишком видимо; оставались лишь какие-то мертвые формы
первоначальной нашей, почти горячей, дружбы.
— Тут вышло недоразумение, и недоразумение слишком ясное, — благоразумно заметил Васин. — Мать ее говорит, что после жестокого оскорбления
в публичном доме она как бы потеряла рассудок. Прибавьте обстановку,
первоначальное оскорбление от купца… все это могло случиться точно так же и
в прежнее
время, и нисколько, по-моему, не характеризует особенно собственно теперешнюю молодежь.
Конечно, все мужчины испытывали эту
первоначальную tristia post coitus, но это великая нравственная боль, очень серьезная по своему значению и глубине, весьма быстро проходит, оставаясь, однако, у большинства надолго, иногда на всю жизнь,
в виде скуки и неловкости после известных моментов.
В скором
времени Коля свыкся с нею, осмелел, освоился с женщиной и очень радовался тому, что когда он приходил
в заведение, то все девушки, а раньше всех Верка, кричат:
Варвара Петровна тотчас же поспешила заметить, что Степан Трофимович вовсе никогда не был критиком, а, напротив, всю жизнь прожил
в ее доме. Знаменит же обстоятельствами
первоначальной своей карьеры, «слишком известными всему свету», а
в самое последнее
время — своими трудами по испанской истории; хочет тоже писать о положении теперешних немецких университетов и, кажется, еще что-то о дрезденской Мадонне. Одним словом, Варвара Петровна не захотела уступить Юлии Михайловне Степана Трофимовича.