— Любите, а так мучаете! Помилуйте, да уж тем одним, что он так на вид положил вам пропажу, под стул да в сюртук, уж этим одним он вам прямо показывает, что не хочет с вами хитрить, а простодушно у вас прощения просит. Слышите: прощения просит! Он на деликатность чувств ваших, стало быть, надеется; стало быть, верит
в дружбу вашу к нему. А вы до такого унижения доводите такого… честнейшего человека!
Когда-то он перевел с немецкого какое-то важное сочинение какого-то важного немецкого поэта, в стихах, умел посвятить свой перевод, умел похвастаться дружбой с одним знаменитым, но умершим русским поэтом (есть целый слой писателей, чрезвычайно любящих приписываться печатно
в дружбу к великим, но умершим писателям) и введен был очень недавно к Епанчиным женой «старичка сановника».
Рассказывали, что Лизавета Прокофьевна, дочери и даже князь Щ. обошлись тогда с князем чрезвычайно жестко, неприязненно, и что тогда же и отказали ему в горячих выражениях, и в знакомстве, и
в дружбе, особенно когда Варвара Ардалионовна вдруг явилась к Лизавете Прокофьевне и объявила, что Аглая Ивановна уже с час как у ней в доме в положении ужасном, и домой, кажется, идти не хочет.
Неточные совпадения
Ан та самая Настасья Филипповна и есть, чрез которую ваш родитель вам внушить пожелал калиновым посохом, а Настасья Филипповна есть Барашкова, так сказать, даже знатная барыня, и тоже
в своем роде княжна, а знается с некоим Тоцким, с Афанасием Ивановичем, с одним исключительно, помещиком и раскапиталистом, членом компаний и обществ, и большую
дружбу на этот счет с генералом Епанчиным ведущие…
Так как с некоторого времени он с генералом Епанчиным состоял
в необыкновенной
дружбе, особенно усиленной взаимным участием
в некоторых финансовых предприятиях, то и сообщил ему, так сказать, прося дружеского совета и руководства: возможно или нет предположение о его браке с одною из его дочерей?
— С Иваном Федоровичем Епанчиным я действительно бывал
в большой
дружбе, — разливался генерал на вопросы Настасьи Филипповны. — Я, он и покойный князь Лев Николаевич Мышкин, сына которого я обнял сегодня после двадцатилетней разлуки, мы были трое неразлучные, так сказать, кавалькада: Атос, Портос и Арамис. Но увы, один
в могиле, сраженный клеветой и пулей, другой перед вами и еще борется с клеветами и пулями…
Это была тоже довольно гордая женщина,
в своем только роде, несмотря на то что завела
дружбу там, откуда ее брата почти выгнали.
— Господа! Да я потому-то и решил, что несчастный господин Бурдовский должен быть человек простой, беззащитный, человек, легко подчиняющийся мошенникам, стало быть, тем пуще я обязан был помочь ему, как «сыну Павлищева», — во-первых, противодействием господину Чебарову, во-вторых, моею преданностью и
дружбой, чтоб его руководить, а в-третьих, назначил выдать ему десять тысяч рублей, то есть всё, что, по расчету моему, мог истратить на меня Павлищев деньгами…
Но я всё это хотел вознаградить потом моею
дружбой, моим деятельным участием
в судьбе несчастного господина Бурдовского, очевидно, обманутого, потому что не мог же он сам, без обмана, согласиться на такую низость, как, например, сегодняшняя огласка
в этой статье господина Келлера про его мать…
— Да, князь, вам надо отдать справедливость, вы таки умеете пользоваться вашею… ну, болезнию (чтобы выразиться приличнее); вы
в такой ловкой форме сумели предложить вашу
дружбу и деньги, что теперь благородному человеку принять их ни
в каком случае невозможно. Это или уж слишком невинно, или уж слишком ловко… вам, впрочем, известнее.
Наконец, хотя бессовестно и непорядочно так прямо преследовать человека, но я вам прямо скажу: я пришел искать вашей
дружбы, милый мой князь; вы человек бесподобнейший, то есть не лгущий на каждом шагу, а может быть, и совсем, а мне
в одном деле нужен друг и советник, потому что я решительно теперь из числа несчастных…
— Довольно! Вы меня поняли, и я спокоен, — заключил он вдруг вставая, — сердце, как ваше, не может не понять страждущего. Князь, вы благородны, как идеал! Что пред вами другие? Но вы молоды, и я благословляю вас.
В конце концов я пришел вас просить назначить мне час для важного разговора, и вот
в чем главнейшая надежда моя. Я ищу одной
дружбы и сердца, князь; я никогда не мог сладить с требованиями моего сердца.
— Что
в нем есть и хорошие качества, — подхватил генерал, — то я первый заявил об этом, чуть не подарив этому индивидууму
дружбу мою.
Евгений Павлович и Ипполит были тоже
в числе гостей и казались
в чрезвычайной
дружбе.
Обломов хотя и прожил молодость в кругу всезнающей, давно решившей все жизненные вопросы, ни во что не верующей и все холодно, мудро анализирующей молодежи, но в душе у него теплилась вера
в дружбу, в любовь, в людскую честь, и сколько ни ошибался он в людях, сколько бы ни ошибся еще, страдало его сердце, но ни разу не пошатнулось основание добра и веры в него. Он втайне поклонялся чистоте женщины, признавал ее власть и права и приносил ей жертвы.
Неточные совпадения
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь
в тех летах,
в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце чувствовать. Ты входишь теперь
в свет, где первый шаг решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча бывает: умы, развращенные
в своих понятиях, сердца, развращенные
в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей остановиться с теми, которых
дружба к тебе была б надежною порукою за твой разум и сердце.
Возьмем
в пример несчастный дом, каковых множество, где жена не имеет никакой сердечной
дружбы к мужу, ни он к жене доверенности; где каждый с своей стороны своротили с пути добродетели.
Стародум. Так. Только, пожалуй, не имей ты к мужу своему любви, которая на
дружбу походила б. Имей к нему
дружбу, которая на любовь бы походила. Это будет гораздо прочнее. Тогда после двадцати лет женитьбы найдете
в сердцах ваших прежнюю друг к другу привязанность. Муж благоразумный! Жена добродетельная! Что почтеннее быть может! Надобно, мой друг, чтоб муж твой повиновался рассудку, а ты мужу, и будете оба совершенно благополучны.
В самое то время, когда взаимная наша
дружба утверждалась, услышали мы нечаянно, что объявлена война.
Кити познакомилась и с г-жою Шталь, и знакомство это вместе с
дружбою к Вареньке не только имело на неё сильное влияние, но утешало ее
в ее горе.