Неточные совпадения
— С Иваном Федоровичем Епанчиным я действительно бывал
в большой дружбе, — разливался генерал на вопросы Настасьи Филипповны. — Я, он и покойный князь Лев Николаевич Мышкин, сына которого я обнял сегодня после двадцатилетней
разлуки, мы
были трое неразлучные, так сказать, кавалькада: Атос, Портос и Арамис. Но увы, один
в могиле, сраженный клеветой и пулей, другой перед вами и еще борется с клеветами и пулями…
Как-то тотчас и вдруг ему показалось, что все эти люди как будто так и родились, чтоб
быть вместе; что у Епанчиных нет никакого «вечера»
в этот вечер и никаких званых гостей, что всё это самые «свои люди» и что он сам как будто давно уже
был их преданным другом и единомышленником и воротился к ним теперь после недавней
разлуки.
— Да, мой друг! — продолжал Сборской, — любил, люблю и буду любить без памяти мой эскадрон, с которым я тогда почти два месяца
был в разлуке. Повеселясь порядком и оставя половину моей казны в Вильне, я на четвертый день отправился далее, на пятый переехал Неман, а на шестой уверился из опыта, что в эту национальную войну Пруссия была нашим вторым отечеством.
Неточные совпадения
Не лишения страшили его, не тоска о
разлуке с милой супругой печалила, а то, что
в течение этих десяти лет может
быть замечено его отсутствие из Глупова и притом без особенной для него выгоды.
Облонский обедал дома; разговор
был общий, и жена говорила с ним, называя его «ты», чего прежде не
было.
В отношениях мужа с женой оставалась та же отчужденность, но уже не
было речи о
разлуке, и Степан Аркадьич видел возможность объяснения и примирения.
— А! Мы знакомы, кажется, — равнодушно сказал Алексей Александрович, подавая руку. — Туда ехала с матерью, а назад с сыном, — сказал он, отчетливо выговаривая, как рублем даря каждым словом. — Вы, верно, из отпуска? — сказал он и, не дожидаясь ответа, обратился к жене своим шуточным тоном: — что ж, много слез
было пролито
в Москве при
разлуке?
Но Алексей Александрович не чувствовал этого и, напротив того,
будучи устранен от прямого участия
в правительственной деятельности, яснее чем прежде видел теперь недостатки и ошибки
в деятельности других и считал своим долгом указывать на средства к исправлению их. Вскоре после своей
разлуки с женой он начал писать свою первую записку о новом суде из бесчисленного ряда никому ненужных записок по всем отраслям управления, которые
было суждено написать ему.
И, вновь перебрав условия дуэли, развода,
разлуки и вновь отвергнув их, Алексей Александрович убедился, что выход
был только один — удержать ее при себе, скрыв от света случившееся и употребив все зависящие меры для прекращения связи и, главное, —
в чем самому себе он не признавался — для наказания ее.