Птицын объяснил, обращаясь преимущественно к Ивану Федоровичу, что у князя пять месяцев тому назад умерла тетка, которой он никогда не знал лично, родная и старшая сестра матери князя, дочь
московского купца третьей гильдии, Папушина, умершего в бедности и в банкротстве.
Я уверена, что у него в ящике спрятана бритва, обмотанная шелком, как и у того,
московского убийцы; тот тоже жил с матерью в одном доме и тоже перевязал бритву шелком, чтобы перерезать одно горло.
Всё время, когда я была у них в доме, мне всё казалось, что где-нибудь, под половицей, еще отцом его, может быть, спрятан мертвый и накрыт клеенкой, как и тот
московский, и также обставлен кругом стклянками со ждановскою жидкостью, я даже показала бы вам угол.