Неточные совпадения
Я объяснил, что так как
барон обратился к генералу с жалобою
на меня, точно
на генеральского слугу, то, во-первых, — лишил меня этим
места, а во-вторых, третировал меня, как лицо, которое не в состоянии за себя ответить и с которым не стоит и говорить.
Конечно, я чувствую себя справедливо обиженным; однако, понимая разницу лет, положения в обществе и прочее и прочее (я едва удерживался от смеха в этом
месте), не хочу брать
на себя еще нового легкомыслия, то есть прямо потребовать от
барона, или даже только предложить ему, об удовлетворении.
Неточные совпадения
Барон вел процесс, то есть заставлял какого-то чиновника писать бумаги, читал их сквозь лорнетку, подписывал и посылал того же чиновника с ними в присутственные
места, а сам связями своими в свете давал этому процессу удовлетворительный ход. Он подавал надежду
на скорое и счастливое окончание. Это прекратило злые толки, и
барона привыкли видеть в доме, как родственника.
Чрез полчаса стол опустошен был до основания. Вино было старый фронтиньяк, отличное. «Что это, — ворчал
барон, — даже ни цыпленка! Охота таскаться по этаким
местам!» Мы распрощались с гостеприимными, молчаливыми хозяевами и с смеющимся доктором. «Я надеюсь с вами увидеться, — кричал доктор, — если не
на возвратном пути, так я приеду в Саймонстоун: там у меня служит брат, мы вместе поедем
на самый мыс смотреть соль в горах, которая там открылась».
Всякий раз, при сильном ударе того или другого петуха, раздавались отрывистые восклицания зрителей; но когда побежденный побежал, толпа завыла дико, неистово, продолжительно, так что стало страшно. Все привстали с
мест, все кричали. Какие лица, какие страсти
на них! и все это по поводу петушьей драки! «Нет, этого у нас не увидите», — сказал
барон. Действительно, этот момент был самый замечательный для постороннего зрителя.
Кроме Белоконской и «старичка сановника», в самом деле важного лица, кроме его супруги, тут был, во-первых, один очень солидный военный генерал,
барон или граф, с немецким именем, — человек чрезвычайной молчаливости, с репутацией удивительного знания правительственных дел и чуть ли даже не с репутацией учености, — один из тех олимпийцев-администраторов, которые знают всё, «кроме разве самой России», человек, говорящий в пять лет по одному «замечательному по глубине своей» изречению, но, впрочем, такому, которое непременно входит в поговорку и о котором узнается даже в самом чрезвычайном кругу; один из тех начальствующих чиновников, которые обыкновенно после чрезвычайно продолжительной (даже до странности) службы, умирают в больших чинах,
на прекрасных
местах и с большими деньгами, хотя и без больших подвигов и даже с некоторою враждебностью к подвигам.
— Ничего не будет, уж я чувствую, — сказал
барон Пест, с замиранием сердца думая о предстоящем деле, но лихо
на бок надевая фуражку и громкими твердыми шагами выходя из комнаты, вместе с Праскухиным и Нефердовым, которые тоже с тяжелым чувством страха торопились к своим
местам. «Прощайте, господа», — «До свиданья, господа! еще нынче ночью увидимся», — прокричал Калугин из окошка, когда Праскухин и Пест, нагнувшись
на луки казачьих седел, должно быть, воображая себя казаками, прорысили по дороге.