Неточные совпадения
Я думал, что
генерал сделает мне какое-нибудь замечание, но он промолчал; зато я заметил в лице его волнение и беспокойство. Может быть, при крутых его обстоятельствах, ему просто тяжело было выслушать, что такая почтительная груда золота
пришла и ушла в четверть часа у такого нерасчетливого дурака, как я.
Я подозреваю, что у него вчера вечером вышла с французом какая-то жаркая контра. Они долго и с жаром говорили о чем-то, запершись. Француз ушел как будто чем-то раздраженный, а сегодня рано утром опять
приходил к
генералу — и вероятно, чтоб продолжать вчерашний разговор.
Только в одиннадцать часов я воротился домой. Тотчас же за мною
прислали от
генерала.
Однакож сам барон вчерашним обидным для меня обращением к
генералу и настоянием, чтобы
генерал лишил меня места, поставил меня в такое положение, что теперь я уже не могу представить ему и баронессе мои извинения, потому что и он, и баронесса, и весь свет, наверно, подумают, что я
пришел с извинениями со страха, чтоб получить назад свое место.
— Это зачем ты воспротивился? — опять обратилась бабушка к
генералу. ( — А ты, батюшка, ступай,
придешь, когда позовут, — обратилась она тоже и к обер-кельнеру, — нечего разиня-то рот стоять. Терпеть не могу эту харю нюрнбергскую!) — Тот откланялся и вышел, конечно не поняв комплимента бабушки.
Я видел ясно, что они (
генерал преимущественно) еще не успели
прийти в себя, даже и от первого впечатления.
— Вы имеете свою квартиру, в Павловске, у… У дочери вашей… — проговорил князь, не зная что сказать. Он вспомнил, что ведь
генерал пришел за советом по чрезвычайному делу, от которого зависит судьба его.
— Я написал ему, что чалму я носил, но не для Шамиля, а для спасения души, что к Шамилю я перейти не хочу и не могу, потому что через него убиты мои отец, братья и родственники, но что и к русским не могу выйти, потому что меня обесчестили. В Хунзахе, когда я был связан, один негодяй на…л на меня. И я не могу выйти к вам, пока человек этот не будет убит. А главное, боюсь обманщика Ахмет-Хана. Тогда
генерал прислал мне это письмо, — сказал Хаджи-Мурат, подавая Лорис-Меликову другую пожелтевшую бумажку.
Полез сперва-наперво на дерево и нарвал генералам по десятку самых спелых яблоков, а себе взял одно, кислое. Потом покопался в земле — и добыл оттуда картофелю; потом взял два куска дерева, потер их друг об дружку — и извлек огонь. Потом из собственных волос сделал силок и поймал рябчика. Наконец, развел огонь и напек столько разной провизии, что
генералам пришло даже на мысль: «Не дать ли и тунеядцу частичку?»
Неточные совпадения
— Поди вон, братец.
Придешь после, — сказал
генерал камердинеру. Усач удалился.
Чудная, однако же, вещь: на другой день, когда подали Чичикову лошадей и вскочил он в коляску с легкостью почти военного человека, одетый в новый фрак, белый галстук и жилет, и покатился свидетельствовать почтение
генералу, Тентетников
пришел в такое волненье духа, какого давно не испытывал.
Это было в конце февраля. Зима, затруднявшая военные распоряжения, проходила, и наши
генералы готовились к дружному содействию. Пугачев все еще стоял под Оренбургом. Между тем около его отряды соединялись и со всех сторон приближались к злодейскому гнезду. Бунтующие деревни при виде наших войск
приходили в повиновение; шайки разбойников везде бежали от нас, и все предвещало скорое и благополучное окончание.
— Детскость какая!
Пришла к
генералу дочь
генерала и — заплакала, дурочка: ах, я должна застрелить вас, а — не могу, вы — друг моего отца! Татьяна-то Леонтьева, которая вместо министра Дурново какого-то немца-коммивояжера подстрелила, тоже, кажется, генеральская дочь? Это уж какие-то семейные дела…
— Да! — говорил Захар. — У меня-то, слава Богу! барин столбовой; приятели-то
генералы, графы да князья. Еще не всякого графа посадит с собой: иной
придет да и настоится в прихожей… Ходят всё сочинители…