Неточные совпадения
Генерал, конечно, и не подумал бы нас знакомить или хоть меня ему отрекомендовать; a m-r le comte сам бывал в России и
знает, как невелика птица — то, что они называют outchitel.
Не
знаю, как он познакомился с
генералом; мне кажется, что он беспредельно влюблен в Полину.
Я проговорил это по-французски.
Генерал смотрел на меня в недоумении, не
зная, рассердиться ли ему, или только удивиться, что я так забылся.
Мне известны давно кой-какие из обстоятельств, связавших француза с
генералом: в России они затевали вместе завод; я не
знаю, лопнул ли их проект, или все еще об нем у них говорится.
Я думал, что в эти две недели много воды уйдет, и, однакож, я все еще не
знаю наверно, сказано ли у m-lle Blanche с
генералом что-нибудь решительное?
— Не
знаю, много ли правды в том, что вы говорили, — задумчиво заметил
генерал, — но
знаю наверное, что вы нестерпимо начинаете форсить, чуть лишь вам капельку позволят забыться…
— Вам хочется
знать, в чем дело, — сухо и раздражительно отвечала она. — Вы
знаете, что
генерал весь у него в закладе, все имение — его, и если бабушка не умрет, то француз немедленно войдет во владение всем, что у него в закладе.
— И при этом прощай mademoiselle Blanche, — заметил я. — Не будет она тогда генеральшей!
Знаете ли что: мне кажется,
генерал так влюбился, что, пожалуй, застрелится, если mademoiselle Blanche его бросит. В его лета так влюбляться опасно.
И
знаете,
генерал, я в высшей степени раскаиваюсь.
(Удивительное известие: сейчас только услышал от нашей няни, которую встретил на лестнице, что Марья Филипповна отправилась сегодня одна-одинешенька в Карлсбад, с вечерним поездом, к двоюродной сестре. Это что за известие? Няня говорит, что она давно собиралась; но как же этого никто не
знал? Впрочем, может, я только не
знал. Няня проговорилась мне, что Марья Филипповна с
генералом еще третьего дня крупно поговорила. Понимаю-с. Это наверное — m-lle Blanche. Да, у нас наступает что-то решительное.)
— Я к вам по делу, — начал он чрезвычайно независимо, хотя, впрочем, вежливо, — и не скрою, что к вам послом или, лучше сказать, посредником от
генерала. Очень плохо
зная русский язык, я ничего почти вчера не понял; но
генерал мне подробно объяснил, и признаюсь…
— О боже, если
генерал так заинтересован, то, разумеется, ему приятно будет
узнать, что и как вы будете делать? Это так естественно!
— Я вам не могу… впрочем, это еще не совсем… однако… вы
знаете, ждут из России известия;
генералу надо устроить дела.
— Скажите, мистер Астлей, — повторил я в исступлении, — если вы уже
знали всю эту историю, а следственно
знаете наизусть, что такое mademoiselle Blanche de Cominges, — то каким образом не предупредили вы хоть меня, — самого
генерала, наконец, а главное, главное мисс Полину, которая показывалась здесь в воксале в публике с mademoiselle Blanche под руку? Разве это возможно?
Генерал, может быть,
знает о mademoiselle Blanche еще более, чем я, и все-таки прогуливается с нею и с мисс Полиной.
— После этого, после таких слов… — начал
генерал в негодовании, — я уже и не
знаю…
А между тем этот второй факт был чуть ли не важнее первого, потому что хоть бабушка и повторила два раза, что денег
генералу не даст, но ведь кто
знает, — все-таки не должно было еще терять надежды.
— И тогда, — подхватил
генерал, — тогда вы погубите все семейство! Я и мое семейство, мы — ее наследники, у ней нет более близкой родни. Я вам откровенно скажу: дела мои расстроены, крайне расстроены. Вы сами отчасти
знаете… Если она проиграет значительную сумму или даже, пожалуй, все состояние (о боже!), что тогда будет с ними, с моими детьми (
генерал оглянулся на Де-Грие), со мною! (Он поглядел на m-lle Blanche, с презрением от него отвернувшуюся.) Алексей Иванович, спасите, спасите нас!..
Мы подкатили к дому, где была контора банкира. Я пошел менять; бабушка осталась ждать у подъезда; Де-Грие,
генерал и Blanche стояли в стороне, не
зная, что им делать. Бабушка гневно на них посмотрела, и они ушли по дороге к воксалу.
Когда
генерал побежал за нею в воксал и встретил ее под руку с князьком, то ни она, ни m-me veuve Cominges его не
узнали.
Но,
зная, в каком
генерал положении сегодня, я подумал, что он не мог миновать ее, то есть между ними не могло не быть каких-нибудь важных семейных объяснений.
После я
узнал от самой же Blanche, что она, прогнав князя и
узнав о плаче
генерала, вздумала его утешить и зашла к нему на минутку.
Но не
знал бедный
генерал, что в эту минуту участь его была решена и что Blanche уже начала укладываться, чтоб завтра же с первым утренним поездом лететь в Париж.
Знаешь, он «
генерала» извиняет; он говорит, что Blanche… что страсть, — ну, не
знаю, не
знаю, — вдруг повторила она, как бы заговорясь и потерявшись.
— А
генерал, ты
знаешь сам, каждый день в это время уходит мне за букетом. На этот раз я нарочно велела отыскать самых редких цветов. Бедняжка воротится, а птичка и улетела. Он полетит за нами, увидишь. Ха, ха, ха! Я очень буду рада. В Париже он мне пригодится; за него здесь заплатит мистер Астлей…
Неточные совпадения
Степан Аркадьич был на «ты» почти со всеми своими знакомыми: со стариками шестидесяти лет, с мальчиками двадцати лет, с актерами, с министрами, с купцами и с генерал-адъютантами, так что очень многие из бывших с ним на «ты» находились на двух крайних пунктах общественной лестницы и очень бы удивились,
узнав, что имеют через Облонского что-нибудь общее.
Но так как все же он был человек военный, стало быть, не
знал всех тонкостей гражданских проделок, то чрез несколько времени, посредством правдивой наружности и уменья подделаться ко всему, втерлись к нему в милость другие чиновники, и
генерал скоро очутился в руках еще больших мошенников, которых он вовсе не почитал такими; даже был доволен, что выбрал наконец людей как следует, и хвастался не в шутку тонким уменьем различать способности.
Инспектор врачебной управы вдруг побледнел; ему представилось бог
знает что: не разумеются ли под словом «мертвые души» больные, умершие в значительном количестве в лазаретах и в других местах от повальной горячки, против которой не было взято надлежащих мер, и что Чичиков не есть ли подосланный чиновник из канцелярии генерал-губернатора для произведения тайного следствия.
В самом деле, назначение нового генерал-губернатора, и эти полученные бумаги такого сурьезного содержания, и эти бог
знает какие слухи — все это оставило заметные следы в их лицах, и фраки на многих сделались заметно просторней.
— Рекомендую вам мою баловницу! — сказал
генерал, обратясь к Чичикову. — Однако ж, я вашего имени и отчества до сих пор не
знаю.