У него только что завелись необходимые связи с профессорским кругом, на будущий год ему предлагали чтение лекций по
римской истории, и нередко в разговоре он уже употреблял ходкое среди приват-доцентов выражение: «Мы, ученые!» Студенческая фамильярность, принудительное компанейство, обязательное участие во всех сходках, протестах и демонстрациях становились для него невыгодными, затруднительными и даже просто скучными.
Сорванные травы и цветы мы раскладывали и сушили в книгах, на что преимущественно употреблялись «
Римская история Роллена» и Домашний лечебник Бухана; а чтоб листы в книгах не портились от сырости и не раскрашивались разными красками, мы клали цветы между листочками писчей бумаги.
Неточные совпадения
В
истории знала только двенадцатый год, потому что mon oncle, prince Serge, [мой дядя, князь Серж (фр.).] служил в то время и делал кампанию, он рассказывал часто о нем; помнила, что была Екатерина Вторая, еще революция, от которой бежал monsieur de Querney, [господин де Керни (фр.).] а остальное все… там эти войны, греческие,
римские, что-то про Фридриха Великого — все это у меня путалось.
Мы признаем, что образование великой
Римской империи имело огромное значение для объединения человечества, для единства всемирной
истории.
Идея всемирной империи проходит через всю
историю и доходит до XX века, когда она теряет свой священный характер (Священная
Римская империя) и приобретает основу в значительной степени торгово-промышленную.
Бенжамин Констан видел в этом отличие понимания свободы в христианский период
истории от понимания ее в античном греко-римском мире.
Вся
история римского падения выражена тут бровями, лбами, губами; от дочерей Августа до Поппеи матроны успели превратиться в лореток, и тип лоретки побеждает и остается; мужской тип, перейдя, так сказать, самого себя в Антиное и Гермафродите, двоится: с одной стороны, плотское и нравственное падение, загрязненные черты развратом и обжорством, кровью и всем на свете, безо лба, мелкие, как у гетеры Гелиогабала, или с опущенными щеками, как у Галбы; последний тип чудесно воспроизвелся в неаполитанском короле.