О, скажите, кто это первый объявил, кто первый провозгласил, что человек потому только делает пакости, что
не знает настоящих своих интересов; а что если б его просветить, открыть ему глаза на его настоящие, нормальные интересы, то человек тотчас же перестал бы делать пакости, тотчас же стал бы добрым и благородным, потому что, будучи просвещенным и понимая настоящие свои выгоды, именно увидел бы в добре собственную свою выгоду, а известно, что ни один человек не может действовать зазнамо против собственных своих выгод, следственно, так сказать, по необходимости стал бы делать добро?
Неточные совпадения
— Я
не нахожу, — уже серьезно возразил Свияжский, — я только вижу то, что мы
не умеем вести хозяйство и что, напротив, то хозяйство, которое мы вели при крепостном праве,
не то что слишком высоко, а слишком низко. У нас нет ни машин, ни рабочего скота хорошего, ни управления
настоящего, ни считать мы
не умеем. Спросите у хозяина, — он
не знает, что ему выгодно, что невыгодно.
Левин замолчал. Опять противопоставлялась эта сила. Он
знал, что, сколько они ни пытались, они
не могли нанять больше сорока, тридцати семи, тридцати восьми рабочих за
настоящую цену; сорок нанимались, а больше нет. Но всё-таки он
не мог
не бороться.
Решено было еще сделать несколько расспросов тем, у которых были куплены души, чтобы, по крайней мере,
узнать, что за покупки, и что именно нужно разуметь под этими мертвыми душами, и
не объяснил ли он кому, хоть, может быть, невзначай, хоть вскользь как-нибудь
настоящих своих намерений, и
не сказал ли он кому-нибудь о том, кто он такой.
На вопрос,
не делатель ли он фальшивых бумажек, он отвечал, что делатель, и при этом случае рассказал анекдот о необыкновенной ловкости Чичикова: как,
узнавши, что в его доме находилось на два миллиона фальшивых ассигнаций, опечатали дом его и приставили караул, на каждую дверь по два солдата, и как Чичиков переменил их все в одну ночь, так что на другой день, когда сняли печати, увидели, что все были ассигнации
настоящие.
Поди ты сладь с человеком!
не верит в Бога, а верит, что если почешется переносье, то непременно умрет; пропустит мимо создание поэта, ясное как день, все проникнутое согласием и высокою мудростью простоты, а бросится именно на то, где какой-нибудь удалец напутает, наплетет, изломает, выворотит природу, и ему оно понравится, и он станет кричать: «Вот оно, вот
настоящее знание тайн сердца!» Всю жизнь
не ставит в грош докторов, а кончится тем, что обратится наконец к бабе, которая лечит зашептываньями и заплевками, или, еще лучше, выдумает сам какой-нибудь декохт из невесть какой дряни, которая, бог
знает почему, вообразится ему именно средством против его болезни.