Они говорили о Кавказе, о том, что такое истинная страсть, о гальбике, о выгодных местах по службе; о том, сколько доходу у гусара Подхаржевского, которого никто из них не знал лично, и радовались, что у него много доходу; о необыкновенной красоте и грации княгини Д-й, которую тоже никто из них никогда не
видал; наконец, дошло до того, что Шекспир бессмертен.
Неточные совпадения
Но до того человек пристрастен к системе и к отвлеченному выводу, что готов умышленно исказить правду, готов видом не
видать и слыхом не слыхать, только чтоб оправдать свою логику.
Развратничал я уединенно, по ночам, потаенно, боязливо, грязно, со стыдом, не оставлявшим меня в самые омерзительные минуты и даже доходившим в такие минуты до проклятия. Я уж и тогда носил в душе моей подполье. Боялся я ужасно, чтоб меня как-нибудь не
увидали, не встретили, не узнали. Ходил же я по разным весьма темным местам.
Офицера потом куда-то перевели; лет уже четырнадцать я его теперь не
видал.
(Ни одного разу я не
видал, да и на Волковом никогда не был, а только слышал, как рассказывали.)
— Это, Лиза, в тех семьях проклятых, где ни бога, ни любви не бывает, — с жаром подхватил я, — а где любви не бывает, там и рассудка не бывает. Такие есть семьи, правда, да я не об них говорю. Ты, видно, в своей семье не
видала добра, что так говоришь. Подлинно несчастная ты какая-нибудь. Гм… Больше по бедности все это бывает.
Я жила — жизни не
видала, моя жизнь на обтирку пошла; ее в кабаке на Сенной пропили; пустите, добрые люди, еще раз на свете пожить!..»
Именно один момент из всего вчерашнего мне особенно ярко представлялся: это когда я осветил спичкой комнату и
увидал ее бледное, искривленное лицо, с мученическим взглядом.
Но как только я
увидал эту первую вспышку оскорбленного достоинства, я так и задрожал от злости и тотчас же прорвался.
Я остановился у стола возле стула, на котором она сидела, и бессмысленно смотрел перед собой. Прошло с минуту, вдруг я весь вздрогнул: прямо перед собой, на столе, я
увидал… одним словом, я
увидал смятую синюю пятирублевую бумажку, ту самую, которую минуту назад зажал в ее руке. Это была та бумажка; другой и быть не могло; другой и в доме не было. Она, стало быть, успела выбросить ее из руки на стол в ту минуту, когда я отскочил в другой угол.