Неточные совпадения
На кровле филин прокричит,
Раздастся по
лесам,
Заноет
сердце, загрустит,
Меня не будет там.
Он явился в госпиталь избитый до полусмерти; я еще никогда не видал таких язв; но он пришел с радостью в
сердце, с надеждой, что останется жив, что слухи были ложные, что его вот выпустили же теперь из-под палок, так что теперь, после долгого содержания под судом, ему уже начинали мечтаться дорога, побег, свобода, поля и
леса…
Неточные совпадения
Зеленеет
лес, // Зеленеет луг, // Где низиночка — // Там и зеркало! // Хорошо, светло // В мире Божием, // Хорошо, легко, // Ясно на́
сердце. // По водам плыву // Белым лебедем, // По степям бегу // Перепелочкой.
Сердце мое облилось кровью; пополз я по густой траве вдоль по оврагу, — смотрю:
лес кончился, несколько казаков выезжает из него на поляну, и вот выскакивает прямо к ним мой Карагёз: все кинулись за ним с криком; долго, долго они за ним гонялись, особенно один раза два чуть-чуть не накинул ему на шею аркана; я задрожал, опустил глаза и начал молиться.
Кстати: Вернер намедни сравнил женщин с заколдованным
лесом, о котором рассказывает Тасс в своем «Освобожденном Иерусалиме». «Только приступи, — говорил он, — на тебя полетят со всех сторон такие страхи, что боже упаси: долг, гордость, приличие, общее мнение, насмешка, презрение… Надо только не смотреть, а идти прямо, — мало-помалу чудовища исчезают, и открывается пред тобой тихая и светлая поляна, среди которой цветет зеленый мирт. Зато беда, если на первых шагах
сердце дрогнет и обернешься назад!»
Когда дорога понеслась узким оврагом в чащу огромного заглохнувшего
леса и он увидел вверху, внизу, над собой и под собой трехсотлетние дубы, трем человекам в обхват, вперемежку с пихтой, вязом и осокором, перераставшим вершину тополя, и когда на вопрос: «Чей
лес?» — ему сказали: «Тентетникова»; когда, выбравшись из
леса, понеслась дорога лугами, мимо осиновых рощ, молодых и старых ив и лоз, в виду тянувшихся вдали возвышений, и перелетела мостами в разных местах одну и ту же реку, оставляя ее то вправо, то влево от себя, и когда на вопрос: «Чьи луга и поемные места?» — отвечали ему: «Тентетникова»; когда поднялась потом дорога на гору и пошла по ровной возвышенности с одной стороны мимо неснятых хлебов: пшеницы, ржи и ячменя, с другой же стороны мимо всех прежде проеханных им мест, которые все вдруг показались в картинном отдалении, и когда, постепенно темнея, входила и вошла потом дорога под тень широких развилистых дерев, разместившихся врассыпку по зеленому ковру до самой деревни, и замелькали кирченые избы мужиков и крытые красными крышами господские строения; когда пылко забившееся
сердце и без вопроса знало, куды приехало, — ощущенья, непрестанно накоплявшиеся, исторгнулись наконец почти такими словами: «Ну, не дурак ли я был доселе?
Любви все возрасты покорны; // Но юным, девственным
сердцам // Ее порывы благотворны, // Как бури вешние полям: // В дожде страстей они свежеют, // И обновляются, и зреют — // И жизнь могущая дает // И пышный цвет, и сладкий плод. // Но в возраст поздний и бесплодный, // На повороте наших лет, // Печален страсти мертвой след: // Так бури осени холодной // В болото обращают луг // И обнажают
лес вокруг.