Действительно, мне всегда хотелось всё делать самому, и даже я особенно желал, чтоб и виду
не подавать о себе, что я белоручка, неженка, барствую.
Симпатии утопали в глубинах читательских масс,
не подавая о себе голоса, а ненависть металась воочию, громко провозглашая о себе и посылая навстречу угрозы.
Если ж, — приказывает он сказать мне, — вздумаю распускать слухи, что у него сын лекарем, так он найдет способы заключить этого сына в такое место, где пленник, конечно,
не подаст о себе голоса.
Первое слово он выполнил: в ту же ночь сбежал со двора княжеского и пропал, как в воду канул, несмотря на все розыски. Не таков он, чтобы второго не выполнить, хотя с год
не подал о себе весточки.
Очень рады были добрые удальцы, что так хорошо дело кончилось одними смешками да шутками, и, поддерживая друг друга, разбрелись по квартирам. Уходя, они совсем даже позабыли про судовых панычей, которые притихли под столом и
не подавали о себе ни слуху ни духу.
Неточные совпадения
Она уже подходила к дверям, когда услыхала его шаги. «Нет! нечестно. Чего мне бояться? Я ничего дурного
не сделала. Что будет, то будет! Скажу правду. Да с ним
не может быть неловко. Вот он, сказала она
себе, увидав всю его сильную и робкую фигуру с блестящими, устремленными на
себя глазами. Она прямо взглянула ему в лицо, как бы умоляя его
о пощаде, и
подала руку.
Но мой Онегин вечер целой // Татьяной занят был одной, //
Не этой девочкой несмелой, // Влюбленной, бедной и простой, // Но равнодушною княгиней, // Но неприступною богиней // Роскошной, царственной Невы. //
О люди! все похожи вы // На прародительницу Эву: // Что вам дано, то
не влечет; // Вас непрестанно змий зовет // К
себе, к таинственному древу; // Запретный плод вам
подавай, // А без того вам рай
не рай.
— Ну, ты никогда этак
не кончишь, — сказал Илья Ильич, — поди-ка к
себе, а счеты
подай мне завтра, да позаботься
о бумаге и чернилах… Этакая куча денег! Говорил, чтоб понемножку платить, — нет, норовит все вдруг… народец!
Я обыкновенно входил молча и угрюмо, смотря куда-нибудь в угол, а иногда входя
не здоровался. Возвращался же всегда ранее этого раза, и мне
подавали обедать наверх. Войдя теперь, я вдруг сказал: «Здравствуйте, мама», чего никогда прежде
не делывал, хотя как-то все-таки, от стыдливости,
не мог и в этот раз заставить
себя посмотреть на нее, и уселся в противоположном конце комнаты. Я очень устал, но
о том
не думал.
От Анны Андреевны я домой
не вернулся, потому что в воспаленной голове моей вдруг промелькнуло воспоминание
о трактире на канаве, в который Андрей Петрович имел обыкновение заходить в иные мрачные свои часы. Обрадовавшись догадке, я мигом побежал туда; был уже четвертый час и смеркалось. В трактире известили, что он приходил: «Побывали немного и ушли, а может, и еще придут». Я вдруг изо всей силы решился ожидать его и велел
подать себе обедать; по крайней мере являлась надежда.