Во всех этих случаях если и
бывают люди, которые умеют ловко направить массу и выиграть дело, то уж эти составляют другой тип народных вожаков и естественных предводителей его, тип чрезвычайно у нас редкий.
Неточные совпадения
— Бывает-с, — отвечал он, скромно опустив глаза, потому что был чрезвычайно целомудренный
человек.
Иной арестант, положим, не имеет ремесла и не желает трудиться (такие
бывали), но хочет иметь деньги и притом
человек нетерпеливый, хочет скоро нажиться.
Да, очень трудно
бывает распознать
человека, даже и после долгих лет знакомства!
С виду, пожалуй, и страшный
человек; сообразишь,
бывало, что про иного рассказывают, и даже сторонишься от него.
Пелись же большею частью песни так называемые у нас арестантские, впрочем все известные. Одна из них: «
Бывало…» — юмористическая, описывающая, как прежде
человек веселился и жил барином на воле, а теперь попал в острог. Описывалась, как он подправлял прежде «бламанже шенпанским», а теперь —
Но случается,
бывает не только добрый, но даже и великодушный
человек в начальниках; и что ж? — все не любят его, а над иным так, смотришь, и просто смеются.
Странное дело:
бывают даже из таких и совсем недобрые
люди, а между тем приобретают иногда большую популярность.
Бывают примеры до крайности странные: я знавал
людей даже добрых, даже честных, даже уважаемых в обществе, и между тем они, например, не могли хладнокровно перенести, если наказуемый не кричит под розгами, не молит и не просит о пощаде.
Он часто ругивался и непременно,
бывало, когда ругается, попрекает в чем-нибудь
человека, в какой-нибудь вине перед собой, с чувством говорит, чуть не плачет…
Да и все русские кучера
бывают чрезвычайно солидного и даже молчаливого характера, как будто действительно верно, что постоянное обращение с лошадьми придает
человеку какую-то особенную солидность и даже важность.
Бывают же такие популярные
люди.
Он был бледный, убитый, в том бесчувственно-страшном состоянии, в каком
бывает человек, видящий перед собою черную, неотвратимую смерть, это страшилище, противное естеству нашему…
Одно из самых обычных и распространенных суеверий то, что каждый человек имеет одни свои определенные свойства, что
бывает человек добрый, злой, умный, глупый, энергичный, апатичный и т. д.
При поимке вора, положим, часов в семь утра, его, полуголого и босого, привязывали к такому столбу поближе к выходу. Между приходившими в баню
бывали люди, обкраденные в банях, и они нередко вымещали свое озлобление на пойманном…
Неточные совпадения
Осип. Да, хорошее. Вот уж на что я, крепостной
человек, но и то смотрит, чтобы и мне было хорошо. Ей-богу!
Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув рукою), — бог с ним! я
человек простой».
Городничий. Нет, нет; позвольте уж мне самому.
Бывали трудные случаи в жизни, сходили, еще даже и спасибо получал. Авось бог вынесет и теперь. (Обращаясь к Бобчинскому.)Вы говорите, он молодой
человек?
Тут увидел я, что между
людьми случайными и
людьми почтенными
бывает иногда неизмеримая разница, что в большом свете водятся премелкие души и что с великим просвещением можно быть великому скареду.
Г-жа Простакова. Старинные
люди, мой отец! Не нынешний был век. Нас ничему не учили.
Бывало, добры
люди приступят к батюшке, ублажают, ублажают, чтоб хоть братца отдать в школу. К статью ли, покойник-свет и руками и ногами, Царство ему Небесное!
Бывало, изволит закричать: прокляну ребенка, который что-нибудь переймет у басурманов, и не будь тот Скотинин, кто чему-нибудь учиться захочет.
Г-жа Простакова. Без наук
люди живут и жили. Покойник батюшка воеводою был пятнадцать лет, а с тем и скончаться изволил, что не умел грамоте, а умел достаточек нажить и сохранить. Челобитчиков принимал всегда,
бывало, сидя на железном сундуке. После всякого сундук отворит и что-нибудь положит. То-то эконом был! Жизни не жалел, чтоб из сундука ничего не вынуть. Перед другим не похвалюсь, от вас не потаю: покойник-свет, лежа на сундуке с деньгами, умер, так сказать, с голоду. А! каково это?