Она поднялась было с места, но вдруг громко вскрикнула и отшатнулась назад. В комнату внезапно, хотя и совсем тихо, вошла Грушенька. Никто ее не ожидал. Катя стремительно
шагнула к дверям, но, поравнявшись с Грушенькой, вдруг остановилась, вся побелела как мел и тихо, почти шепотом, простонала ей...
— Убирайтесь к черту! — закричал Самгин, сорвав очки с носа, и даже топнул ногой, а Попов, обернув к нему широкую спину свою,
шагая к двери, пробормотал невнятное, но, должно быть, обидное.
— Павел Власов? — спросил офицер, прищурив глаза, и, когда Павел молча кивнул головой, он заявил, крутя ус: — Я должен произвести обыск у тебя. Старуха, встань! Там — кто? — спросил он, заглядывая в комнату, и порывисто
шагнул к двери.
Евсей вздрогнул, стиснутый холодной печалью,
шагнул к двери и вопросительно остановил круглые глаза на жёлтом лице хозяина. Старик крутил пальцами седой клок на подбородке, глядя на него сверху вниз, и мальчику показалось, что он видит большие, тускло-чёрные глаза. Несколько секунд они стояли так, чего-то ожидая друг от друга, и в груди мальчика трепетно забился ещё неведомый ему страх. Но старик взял с полки книгу и, указывая на обложку пальцем, спросил:
Неточные совпадения
Он услышал поспешные шаги Разумихина и голос его, закрыл глаза и притворился спящим. Разумихин отворил
дверь и некоторое время стоял на пороге, как бы раздумывая. Потом тихо
шагнул в комнату и осторожно подошел
к дивану. Послышался шепот Настасьи:
Она повернулась
к двери, но, притворив ее, снова
шагнула к Самгину.
Как-то вечером Самгин сидел за чайным столом, перелистывая книжку журнала. Резко хлопнула
дверь в прихожей, вошел, тяжело
шагая, Безбедов, грузно сел
к столу и сипло закашлялся; круглое, пухлое лицо его противно шевелилось, точно под кожей растаял и переливался жир, — глаза ослепленно мигали, руки тряслись, он ими точно паутину снимал со лба и щек.
Дослушав речь протопопа, Вера Петровна поднялась и пошла
к двери, большие люди сопровождали ее, люди поменьше, вставая, кланялись ей, точно игуменье; не отвечая на поклоны, она
шагала величественно, за нею, по паркету, влачились траурные плерезы, точно сгущенная тень ее.
— Позвольте, Илья Ильич, я лучше Анисью позову… — отвечал Захар и
шагнул было
к двери.