Неточные совпадения
Если же могли почувствовать боль и
жалость, что человека убили, то, конечно, уж потому, что отца не убили: убив отца, не соскочили бы к другому поверженному из
жалости, тогда уже было бы иное
чувство, не до
жалости бы было тогда, а до самоспасения, и это, конечно, так.
Явилось место
жалости и доброму
чувству именно потому, что была пред тем чиста совесть.
Именно потому, может быть, и соскочил через минуту с забора к поверженному им в азарте Григорию, что в состоянии был ощущать
чувство чистое,
чувство сострадания и
жалости, потому что убежал от искушения убить отца, потому что ощущал в себе сердце чистое и радость, что не убил отца.
Долго Левин не мог успокоить жену. Наконец он успокоил ее, только признавшись, что
чувство жалости в соединении с вином сбили его, и он поддался хитрому влиянию Анны и что он будет избегать ее. Одно, в чем он искреннее всего признавался, было то, что, живя так долго в Москве, за одними разговорами, едой и питьем, он ошалел. Они проговорили до трех часов ночи. Только в три часа они настолько примирились, что могли заснуть.
Самгин хотел согласиться с этой мыслью, но — воздержался. Мать вызывала
чувство жалости к ней, и это связывало ему язык. Во всем, что она говорила, он слышал искусственное напряжение, неискренность, которая, должно быть, тяготила ее.
О чем бы он ни думал теперь, что бы ни делал, общее настроение его было это
чувство жалости и умиления не только к ней, но ко всем людям.
Неточные совпадения
И
жалость в ее женской душе произвела совсем не то
чувство ужаса и гадливости, которое она произвела в ее муже, а потребность действовать, узнать все подробности его состояния и помочь им.
Он у постели больной жены в первый раз в жизни отдался тому
чувству умиленного сострадания, которое в нем вызывали страдания других людей и которого он прежде стыдился, как вредной слабости; и
жалость к ней, и раскаяние в том, что он желал ее смерти, и, главное, самая радость прощения сделали то, что он вдруг почувствовал не только утоление своих страданий, но и душевное спокойствие, которого он никогда прежде не испытывал.
Но к новорожденной маленькой девочке он испытывал какое-то особенное
чувство не только
жалости, но и нежности.
Левин с огорчением вздохнул. Этот прекрасный ребенок внушал ему только
чувство гадливости и
жалости. Это было совсем не то
чувство, которого он ожидал.
Сердясь на самого себя за это гадкое
чувство, Левин сбежал в переднюю. Как только он вблизи увидал брата, это
чувство личного разочарования тотчас же исчезло и заменилось
жалостью. Как ни страшен был брат Николай своей худобой и болезненностью прежде, теперь он еще похудел, еще изнемог. Это был скелет, покрытый кожей.