Неточные совпадения
Но эту странную черту в
характере Алексея, кажется, нельзя
было осудить очень строго, потому что всякий чуть-чуть лишь узнавший его тотчас, при возникшем на этот счет вопросе, становился уверен, что Алексей непременно из таких юношей вроде как бы юродивых, которому попади вдруг хотя бы даже целый капитал, то он не затруднится отдать его, по первому даже спросу, или на доброе дело, или, может
быть, даже просто ловкому пройдохе, если бы тот у него попросил.
Восторженные отзывы Дмитрия о брате Иване
были тем характернее в глазах Алеши, что брат Дмитрий
был человек в сравнении с Иваном почти вовсе необразованный, и оба, поставленные вместе один с другим, составляли, казалось, такую яркую противоположность как личности и
характеры, что, может
быть, нельзя бы
было и придумать двух человек несходнее между собой.
Он чувствовал это, и это
было справедливо: хитрый и упрямый шут, Федор Павлович, очень твердого
характера «в некоторых вещах жизни», как он сам выражался, бывал, к собственному удивлению своему, весьма даже слабоват
характером в некоторых других «вещах жизни».
Не то чтобы дик или чего-нибудь стыдился, нет,
характером он
был, напротив, надменен и как будто всех презирал.
— Засади я его, подлеца, она услышит, что я его засадил, и тотчас к нему побежит. А услышит если сегодня, что тот меня до полусмерти, слабого старика, избил, так, пожалуй, бросит его, да ко мне придет навестить… Вот ведь мы какими
характерами одарены — только чтобы насупротив делать. Я ее насквозь знаю! А что, коньячку не
выпьешь? Возьми-ка кофейку холодненького, да я тебе и прилью четверть рюмочки, хорошо это, брат, для вкуса.
Алеша чувствовал каким-то инстинктом, что такому
характеру, как Катерина Ивановна, надо
было властвовать, а властвовать она могла бы лишь над таким, как Дмитрий, и отнюдь не над таким, как Иван.
В этой путанице можно
было совсем потеряться, а сердце Алеши не могло выносить неизвестности, потому что
характер любви его
был всегда деятельный.
— А для них разве это что составляет-с, по ихнему
характеру, который сами вчера изволили наблюдать-с. Если, говорят, Аграфену Александровну пропущу и она здесь переночует, — не
быть тебе первому живу. Боюсь я их очень-с, и кабы не боялся еще пуще того, то заявить бы должен на них городскому начальству. Даже бог знает что произвести могут-с.
Был он старше меня годов на восемь,
характера вспыльчивого и раздражительного, но добрый, не насмешливый и странно как молчаливый, особенно в своем доме, со мной, с матерью и с прислугой.
Потом уж сам постиг и вполне догадался, что, может
быть, вовсе я ее и не любил с такою силой, а только чтил ее ум и
характер возвышенный, чего не могло не
быть.
Вспоминаю с удивлением, что отомщение сие и гнев мой
были мне самому до крайности тяжелы и противны, потому что, имея
характер легкий, не мог подолгу ни на кого сердиться, а потому как бы сам искусственно разжигал себя и стал наконец безобразен и нелеп.
Да и о любви его к ней никто не знал, ибо
был и всегда
характера молчаливого и несообщительного, и друга, которому поверял бы душу свою, не имел.
Все же то, что изречено
было старцем собственно в сии последние часы жизни его, не определено в точности, а дано лишь понятие о духе и
характере и сей беседы, если сопоставить с тем, что приведено в рукописи Алексея Федоровича из прежних поучений.
Этот старик, большой делец (теперь давно покойник),
был тоже
характера замечательного, главное скуп и тверд, как кремень, и хоть Грушенька поразила его, так что он и жить без нее не мог (в последние два года, например, это так и
было), но капиталу большого, значительного, он все-таки ей не отделил, и даже если б она пригрозила ему совсем его бросить, то и тогда бы остался неумолим.
Пригласил отец этого молодца не то чтоб из страху пред капитаном,
характера он
был весьма неробкого, а так лишь, на всякий случай, более чтоб иметь свидетеля.
И важно, пыхтя от негодования и амбиции, прошел в дверь. Человек
был с
характером: он еще после всего происшедшего не терял надежды, что пани пойдет за ним, — до того ценил себя. Митя прихлопнул за ним дверь.
Иных реформ современного царствования он не то что не мог вполне осмыслить, но понимал их с некоторыми, иногда весьма заметными, ошибками и вовсе не по особенной какой-нибудь своей неспособности, а просто по беспечности своего
характера, потому что все некогда
было вникнуть.
Я объяснюсь точнее: вы объявили нам наконец вашу тайну, по словам вашим столь «позорную», хотя в сущности — то
есть, конечно, лишь относительно говоря — этот поступок, то
есть именно присвоение чужих трех тысяч рублей, и, без сомнения, лишь временное, — поступок этот, на мой взгляд по крайней мере,
есть лишь в высшей степени поступок легкомысленный, но не столь позорный, принимая, кроме того, во внимание и ваш
характер…
Был он смелый мальчишка, «ужасно сильный», как пронеслась и скоро утвердилась молва о нем в классе,
был ловок,
характера упорного, духа дерзкого и предприимчивого.
Похоже
было на то, что джентльмен принадлежит к разряду бывших белоручек-помещиков, процветавших еще при крепостном праве; очевидно, видавший свет и порядочное общество, имевший когда-то связи и сохранивший их, пожалуй, и до сих пор, но мало-помалу с обеднением после веселой жизни в молодости и недавней отмены крепостного права обратившийся вроде как бы в приживальщика хорошего тона, скитающегося по добрым старым знакомым, которые принимают его за уживчивый складный
характер, да еще и ввиду того, что все же порядочный человек, которого даже и при ком угодно можно посадить у себя за стол, хотя, конечно, на скромное место.
Такие приживальщики, складного
характера джентльмены, умеющие порассказать, составить партию в карты и решительно не любящие никаких поручений, если их им навязывают, — обыкновенно одиноки, или холостяки, или вдовцы, может
быть и имеющие детей, но дети их воспитываются всегда где-то далеко, у каких-нибудь теток, о которых джентльмен никогда почти не упоминает в порядочном обществе, как бы несколько стыдясь такого родства.
Прокурор наш
был не из таких
характеров, которые падают духом пред опасностью, а, напротив, из тех, чье самолюбие вырастает и окрыляется именно по мере возрастания опасности.
По-моему, все ошибались: наш прокурор, как человек и
характер, кажется мне,
был гораздо серьезнее, чем многие о нем думали.
К личному же
характеру дела, к трагедии его, равно как и к личностям участвующих лиц, начиная с подсудимого, он относился довольно безразлично и отвлеченно, как, впрочем, может
быть, и следовало.
И уж, конечно, этот коротенький эпизод послужил не в его пользу во мнении присяжных и публики. Объявлялся
характер и рекомендовал себя сам. Под этим-то впечатлением
был прочитан секретарем суда обвинительный акт.
Отвечая по одному вопросу, он очертил
характер брата как человека, может
быть и неистового, и увлеченного страстями, но тоже и благородного, гордого и великодушного, готового даже на жертву, если б от него потребовали.
Но Катя именно
была в своем
характере и в своей минуте.
Но у этого идиота промелькнуло одно весьма и весьма любопытное замечание, сделавшее бы честь и поумнее его наблюдателю, вот почему даже я об этом и заговорил: «Если
есть, — сказал он мне, — который из сыновей более похожий на Федора Павловича по
характеру, так это он, Иван Федорович!» На этом замечании я прерываю начатую характеристику, не считая деликатным продолжать далее.
Да и не подозрение только — какие уж теперь подозрения, обман явен, очевиден: она тут, вот в этой комнате, откуда свет, она у него там, за ширмами, — и вот несчастный подкрадывается к окну, почтительно в него заглядывает, благонравно смиряется и благоразумно уходит, поскорее вон от беды, чтобы чего не произошло, опасного и безнравственного, — и нас в этом хотят уверить, нас, знающих
характер подсудимого, понимающих, в каком он
был состоянии духа, в состоянии, нам известном по фактам, а главное, обладая знаками, которыми тотчас же мог отпереть дом и войти!“ Здесь по поводу „знаков“ Ипполит Кириллович оставил на время свое обвинение и нашел необходимым распространиться о Смердякове, с тем чтоб уж совершенно исчерпать весь этот вводный эпизод о подозрении Смердякова в убийстве и покончить с этою мыслию раз навсегда.
Подсудимый, буйный
характером и разнузданный, не обидел меня предварительно, как сотню, может
быть, лиц в этом городе, отчего многие и предупреждены против него заранее.
Конечно, в высокоталантливой обвинительной речи мы услышали все строгий анализ
характера и поступков подсудимого, строгое критическое отношение к делу, а главное, выставлены
были такие психологические глубины для объяснения нам
сути дела, что проникновение в эти глубины не могло бы вовсе состояться при сколько-нибудь намеренно и злостно предубежденном отношении к личности подсудимого.
Но подсудимый дал ясное и твердое показание о том, откуда взял деньги, и если хотите, господа присяжные заседатели, если хотите, — никогда ничего не могло и не может
быть вероятнее этого показания и, кроме того, более совместного с
характером и душой подсудимого.
В тот же день вечером он бьет себя по груди, именно по верхней части груди, где эта ладонка, и клянется брату, что у него
есть средство не
быть подлецом, но что все-таки он останется подлецом, ибо предвидит, что не воспользуется средством, не хватит силы душевной, не хватит
характера.
Здоровьем он
был слаб, это правда, но
характером, но сердцем — о нет, это вовсе не столь слабый
был человек, как заключило о нем обвинение.