Неточные совпадения
— Милости
просим от всего
сердца, — ответил игумен. — Господа! Позволю ли себе, — прибавил он вдруг, —
просить вас от всей души, оставив случайные распри ваши, сойтись в любви и родственном согласии, с молитвой ко Господу, за смиренною трапезою нашей…
Она вдруг так быстро повернулась и скрылась опять за портьеру, что Алеша не успел и слова сказать, — а ему хотелось сказать. Ему хотелось
просить прощения, обвинить себя, — ну что-нибудь сказать, потому что
сердце его было полно, и выйти из комнаты он решительно не хотел без этого. Но госпожа Хохлакова схватила его за руку и вывела сама. В прихожей она опять остановила его, как и давеча.
Попросил бы только читателя не спешить еще слишком смеяться над чистым
сердцем моего юноши.
Сам же я не только не намерен
просить за него прощенья или извинять и оправдывать простодушную его веру его юным возрастом, например, или малыми успехами в пройденных им прежде науках и проч., и проч., но сделаю даже напротив и твердо заявлю, что чувствую искреннее уважение к природе
сердца его.
И почему бы, например, вам, чтоб избавить себя от стольких мук, почти целого месяца, не пойти и не отдать эти полторы тысячи той особе, которая вам их доверила, и, уже объяснившись с нею, почему бы вам, ввиду вашего тогдашнего положения, столь ужасного, как вы его рисуете, не испробовать комбинацию, столь естественно представляющуюся уму, то есть после благородного признания ей в ваших ошибках, почему бы вам у ней же и не
попросить потребную на ваши расходы сумму, в которой она, при великодушном
сердце своем и видя ваше расстройство, уж конечно бы вам не отказала, особенно если бы под документ, или, наконец, хотя бы под такое же обеспечение, которое вы предлагали купцу Самсонову и госпоже Хохлаковой?
Все это обратилось для Алеши в некоторую трудную задачу, ибо Грушенька только одному ему доверяла свое
сердце и беспрерывно
просила у него советов; он же иногда совсем ничего не в силах был ей сказать.
— Он, он выдумал, он настаивает! Он ко мне все не ходил и вдруг пришел неделю назад и прямо с этого начал. Страшно настаивает. Не
просит, а велит. В послушании не сомневается, хотя я ему все мое
сердце, как тебе, вывернул и про гимн говорил. Он мне рассказал, как и устроит, все сведения собрал, но это потом. До истерики хочет. Главное деньги: десять тысяч, говорит, тебе на побег, а двадцать тысяч на Америку, а на десять тысяч, говорит, мы великолепный побег устроим.
Тут председатель уже строго остановил ее,
прося умерить свои выражения. Но
сердце ревнивой женщины уже разгорелось, она готова была полететь хоть в бездну…
Все вы, господа, милы мне отныне, всех вас заключу в мое
сердце, а вас
прошу заключить и меня в ваше
сердце!
Я стала молиться или, вернее, просить, всей душой и
сердцем просить, умоляя помочь мне, отвести беду. С наивною и робкою мольбою стояла я перед образом, судорожно сжимая руки у самого подбородка, так что хрустели хрупкие маленькие пальцы. Судорога сжимала мне горло. В груди закипали рыдания… Я зажимала губы, чтобы не дать вырваться крику исступления… Мои мысли твердили в пылавшем мозгу: «Помоги, Боже, помоги, помоги мне! Я знаю только первые десять билетов!»
Неточные совпадения
— По делом за то, что всё это было притворство, потому что это всё выдуманное, а не от
сердца. Какое мне дело было до чужого человека? И вот вышло, что я причиной ссоры и что я делала то, чего меня никто не
просил. Оттого что всё притворство! притворство! притворство!…
— Позволь, дай договорить мне. Я люблю тебя. Но я говорю не о себе; главные лица тут — наш сын и ты сама. Очень может быть, повторяю, тебе покажутся совершенно напрасными и неуместными мои слова; может быть, они вызваны моим заблуждением. В таком случае я
прошу тебя извинить меня. Но если ты сама чувствуешь, что есть хоть малейшие основания, то я тебя
прошу подумать и, если
сердце тебе говорит, высказать мне…
Она послала к нему
просить его прийти к ней сейчас же; с замиранием
сердца, придумывая слова, которыми она скажет ему всё, и те выражения его любви, которые утешат ее, она ждала его.
— Да, кажется, вот так: «Стройны, дескать, наши молодые джигиты, и кафтаны на них серебром выложены, а молодой русский офицер стройнее их, и галуны на нем золотые. Он как тополь между ними; только не расти, не цвести ему в нашем саду». Печорин встал, поклонился ей, приложив руку ко лбу и
сердцу, и
просил меня отвечать ей, я хорошо знаю по-ихнему и перевел его ответ.
—
Прошу покорнейше, — сказал Манилов. — Вы извините, если у нас нет такого обеда, какой на паркетах и в столицах, у нас просто, по русскому обычаю, щи, но от чистого
сердца. Покорнейше
прошу.