Неточные совпадения
Монастырь он обошел кругом и через сосновую рощу
прошел прямо
в скит. Там ему отворили, хотя
в этот час уже никого не впускали. Сердце у него дрожало, когда он вошел
в келью старца: «Зачем, зачем он выходил, зачем тот послал его „
в мир“? Здесь тишина, здесь святыня, а там — смущенье, там мрак,
в котором сразу потеряешься и заблудишься…»
Было ему лет семьдесят пять, если не более, а проживал он за скитскою пасекой,
в углу стены,
в старой, почти развалившейся деревянной
келье, поставленной тут еще
в древнейшие времена, еще
в прошлом столетии, для одного тоже величайшего постника и молчальника, отца Ионы, прожившего до ста пяти лет и о подвигах которого даже до сих пор
ходили в монастыре и
в окрестностях его многие любопытнейшие рассказы.
Монахи и вино пьют и с женщинами усердно путаются; кои помоложе, те на выселки ночами бегают, к старшим женщины
ходят в кельи, якобы полы мыть; ну, конечно, богомолками тоже пользуются.
Он отдал топор. Вошел в келью. Она лежала и спала. С ужасом взглянул он на нее.
Прошел в келью, снял мужицкое платье, оделся, взял ножницы, обстриг волосы и вышел по тропинке под гору к реке, у которой он не был четыре года.
Неточные совпадения
Старик прослыл у духоборцев святым; со всех концов России
ходили духоборцы на поклонение к нему, ценою золота покупали они к нему доступ. Старик сидел
в своей
келье, одетый весь
в белом, — его друзья обили полотном стены и потолок. После его смерти они выпросили дозволение схоронить его тело с родными и торжественно пронесли его на руках от Владимира до Новгородской губернии. Одни духоборцы знают, где он схоронен; они уверены, что он при жизни имел уже дар делать чудеса и что его тело нетленно.
Ты
проходишь, дорогой друг, мимо
кельи, // Где несчастная черница ждет
в мученьи.
Из Каменки неизвестный человек
прошел на Тагил-реку и там действительно отыскал медную руду и
в то же время усмотрел
в лесу две
кельи,
в которых жили три раскольничьих старицы: Платонида, Досифея и Варсонофия, и старец Варфоломей.
В растворенное окно
кельи, выходившее на монастырский двор, он видел, как пошел народ из церкви, как
прошла его воеводша с Мироновой попадьей, как вышел из церкви и сам игумен Моисей, благословлявший народ.
Звонили к вечерни; монахи и служки
ходили взад и вперед по каменным плитам, ведущим от
кельи архимандрита
в храм; длинные, черные мантии с шорохом обметали пыль вслед за ними; и они толкали богомольцев с таким важным видом, как будто бы это была их главная должность.