Неточные совпадения
Вот про этого-то Алексея мне
всего труднее говорить теперешним моим предисловным рассказом,
прежде чем вывести его на сцену в романе.
Неутешная супруга Ефима Петровича, почти тотчас же по смерти его, отправилась на долгий срок в Италию со
всем семейством, состоявшим
все из особ женского пола, а Алеша попал в дом к каким-то двум дамам, которых он
прежде никогда и не видывал, каким-то дальним родственницам Ефима Петровича, но на каких условиях, он сам того не знал.
Про старца Зосиму говорили многие, что он, допуская к себе столь многие годы
всех приходивших к нему исповедовать сердце свое и жаждавших от него совета и врачебного слова, до того много принял в душу свою откровений, сокрушений, сознаний, что под конец приобрел прозорливость уже столь тонкую, что с первого взгляда на лицо незнакомого, приходившего к нему, мог угадывать: с чем тот пришел, чего тому нужно и даже какого рода мучение терзает его совесть, и удивлял, смущал и почти пугал иногда пришедшего таким знанием тайны его,
прежде чем тот молвил слово.
— Я вам, господа, зато
всю правду скажу: старец великий! простите, я последнее, о крещении-то Дидерота, сам сейчас присочинил, вот сию только минуточку, вот как рассказывал, а
прежде никогда и в голову не приходило.
Многие из теснившихся к нему женщин заливались слезами умиления и восторга, вызванного эффектом минуты; другие рвались облобызать хоть край одежды его, иные что-то причитали. Он благословлял
всех, а с иными разговаривал. Кликушу он уже знал, ее привели не издалека, из деревни
всего верст за шесть от монастыря, да и
прежде ее водили к нему.
«Знаю я, говорю, Никитушка, где ж ему и быть, коль не у Господа и Бога, только здесь-то, с нами-то его теперь, Никитушка, нет, подле-то, вот как
прежде сидел!» И хотя бы я только взглянула на него лишь разочек, только один разочек на него мне бы опять поглядеть, и не подошла бы к нему, не промолвила, в углу бы притаилась, только бы минуточку едину повидать, послыхать его, как он играет на дворе, придет, бывало, крикнет своим голосочком: «Мамка, где ты?» Только б услыхать-то мне, как он по комнате своими ножками пройдет разик,
всего бы только разик, ножками-то своими тук-тук, да так часто, часто, помню, как, бывало, бежит ко мне, кричит да смеется, только б я его ножки-то услышала, услышала бы, признала!
Дело в том, что он и
прежде с Иваном Федоровичем несколько пикировался в познаниях и некоторую небрежность его к себе хладнокровно не выносил: «До сих пор, по крайней мере, стоял на высоте
всего, что есть передового в Европе, а это новое поколение решительно нас игнорирует», — думал он про себя.
—
Все эти ссылки в работы, а
прежде с битьем, никого не исправляют, а главное, почти никакого преступника и не устрашают, и число преступлений не только не уменьшается, а чем далее, тем более нарастает.
Федор Павлович громко хохотал и смеялся; Алеша еще из сеней услышал его визгливый, столь знакомый ему
прежде смех и тотчас же заключил, по звукам смеха, что отец еще далеко не пьян, а пока лишь
всего благодушествует.
Оказались тоже и другие люди, до которых
все это касалось и, может быть, гораздо более, чем могло казаться Алеше
прежде.
Даже в движениях душ тех же самых,
все разрушивших атеистов живет оно, как
прежде, незыблемо!
Восклицая это, госпожа Хохлакова имела вид серьезно испуганный: «Это уж серьезно, серьезно!» — прибавляла она к каждому слову, как будто
все, что случалось с ней
прежде, было несерьезно. Алеша выслушал ее с горестью; начал было излагать ей и свои приключения, но она его с первых же слов прервала: ей было некогда, она просила посидеть у Lise и у Lise подождать ее.
Никогда она
прежде серьезно не раскаивалась, когда надо мною смеялась, а
все в шутку.
Всю жизнь
прежде не знали друг друга, а выйдут из трактира, сорок лет опять не будут знать друг друга, ну и что ж, о чем они будут рассуждать, пока поймали минутку в трактире-то?
Прежде я
все детство и юность мою рад был корму свиней, а теперь сошла и на меня благодать, умираю во Господе!» — «Да, да, Ришар, умри во Господе, ты пролил кровь и должен умереть во Господе.
Тосковать ему случалось часто и
прежде, и не диво бы, что пришла она в такую минуту, когда он завтра же, порвав вдруг со
всем, что его сюда привлекло, готовился вновь повернуть круто в сторону и вступить на новый, совершенно неведомый путь, и опять совсем одиноким, как
прежде, много надеясь, но не зная на что, многого, слишком многого ожидая от жизни, но ничего не умея сам определить ни в ожиданиях, ни даже в желаниях своих.
В семь часов вечера Иван Федорович вошел в вагон и полетел в Москву. «Прочь
все прежнее, кончено с прежним миром навеки, и чтобы не было из него ни вести, ни отзыва; в новый мир, в новые места, и без оглядки!» Но вместо восторга на душу его сошел вдруг такой мрак, а в сердце заныла такая скорбь, какой никогда он не ощущал
прежде во
всю свою жизнь. Он продумал
всю ночь; вагон летел, и только на рассвете, уже въезжая в Москву, он вдруг как бы очнулся.
Все, и хозяин и гости, расположились во второй комнате старца, в которой стояла постель его, комнате, как и было указано
прежде, весьма тесной, так что
все четверо (кроме Порфирия-послушника, пребывавшего стоя) едва разместились вокруг кресел старца на принесенных из первой комнаты стульях.
Вспоминая тех, разве можно быть счастливым в полноте, как
прежде, с новыми, как бы новые ни были ему милы?» Но можно, можно: старое горе великою тайной жизни человеческой переходит постепенно в тихую умиленную радость; вместо юной кипучей крови наступает кроткая ясная старость: благословляю восход солнца ежедневный, и сердце мое по-прежнему поет ему, но уже более люблю закат его, длинные косые лучи его, а с ними тихие, кроткие, умиленные воспоминания, милые образы изо
всей долгой и благословенной жизни — а надо всем-то правда Божия, умиляющая, примиряющая, всепрощающая!
Прежде особенно-то и не примечали меня, а только принимали с радушием, а теперь вдруг
все наперерыв узнали и стали звать к себе: сами смеются надо мной, а меня же любят.
Радостно мне так стало, но пуще
всех заметил я вдруг тогда одного господина, человека уже пожилого, тоже ко мне подходившего, которого я хотя
прежде и знал по имени, но никогда с ним знаком не был и до сего вечера даже и слова с ним не сказал.
Я ничего не выдал, хотя и бросились расспрашивать меня, но когда пожелал его навестить, то долго мне возбраняли, главное супруга его: «Это вы, — говорит мне, — его расстроили, он и
прежде был мрачен, а в последний год
все замечали в нем необыкновенное волнение и странные поступки, а тут как раз вы его погубили; это вы его зачитали, не выходил он от вас целый месяц».
Ибо и
прежде сего случалось, что умирали иноки весьма праведной жизни и праведность коих была у
всех на виду, старцы богобоязненные, а между тем и от их смиренных гробов исходил дух тлетворный, естественно, как и у
всех мертвецов, появившийся, но сие не производило же соблазна и даже малейшего какого-либо волнения.
Упомянул уже я
прежде, что выходил он из своей деревянной келейки на пасеке редко, даже в церковь подолгу не являлся, и что попущали ему это якобы юродивому, не связывая его правилом, общим для
всех.
— Извергая извергну! — и тотчас же начал, обращаясь во
все четыре стороны попеременно, крестить стены и
все четыре угла кельи рукой. Это действие отца Ферапонта тотчас же поняли сопровождавшие его; ибо знали, что и всегда так делал, куда ни входил, и что и не сядет и слова не скажет,
прежде чем не изгонит нечистую силу.
Тем не менее, несмотря на
всю смутную безотчетность его душевного состояния и на
все угнетавшее его горе, он
все же дивился невольно одному новому и странному ощущению, рождавшемуся в его сердце: эта женщина, эта «страшная» женщина не только не пугала его теперь прежним страхом, страхом, зарождавшимся в нем
прежде при всякой мечте о женщине, если мелькала таковая в его душе, но, напротив, эта женщина, которую он боялся более
всех, сидевшая у него на коленях и его обнимавшая, возбуждала в нем вдруг теперь совсем иное, неожиданное и особливое чувство, чувство какого-то необыкновенного, величайшего и чистосердечнейшего к ней любопытства, и
все это уже безо всякой боязни, без малейшего прежнего ужаса — вот что было главное и что невольно удивляло его.
— Не знаю я, не ведаю, ничего не ведаю, что он мне такое сказал, сердцу сказалось, сердце он мне перевернул… Пожалел он меня первый, единый, вот что! Зачем ты, херувим, не приходил
прежде, — упала вдруг она пред ним на колени, как бы в исступлении. — Я
всю жизнь такого, как ты, ждала, знала, что кто-то такой придет и меня простит. Верила, что и меня кто-то полюбит, гадкую, не за один только срам!..
Да к тому же Митя его даже и за человека теперь считать не мог, ибо известно было
всем и каждому в городе, что это лишь больная развалина, сохранившая отношения с Грушенькой, так сказать, лишь отеческие, а совсем не на тех основаниях, как
прежде, и что это уже давно так, уже почти год как так.
Что же касается собственно до «плана», то было
все то же самое, что и
прежде, то есть предложение прав своих на Чермашню, но уже не с коммерческою целью, как вчера Самсонову, не прельщая эту даму, как вчера Самсонова, возможностью стяпать вместо трех тысяч куш вдвое, тысяч в шесть или семь, а просто как благородную гарантию за долг.
— Да слушай: чтобы сыру там, пирогов страсбургских, сигов копченых, ветчины, икры, ну и
всего,
всего, что только есть у них, рублей этак на сто или на сто двадцать, как
прежде было…
— Часом только разве
прежде нашего прибудут, да и того не будет, часом
всего упредят! — поспешно отозвался Андрей. — Я Тимофея и снарядил, знаю, как поедут. Их езда не наша езда, Дмитрий Федорович, где им до нашего. Часом не потрафят раньше! — с жаром перебил Андрей, еще не старый ямщик, рыжеватый, сухощавый парень в поддевке и с армяком на левой руке.
Я хочу музыки, грому, гаму,
всего что
прежде…
— По-русски, говори по-русски, чтобы ни одного слова польского не было! — закричала она на него. — Говорил же
прежде по-русски, неужели забыл в пять лет! — Она
вся покраснела от гнева.
Все это требовало времени, а потому и отправили часа за два
прежде себя в Мокрое станового Маврикия Маврикиевича Шмерцова, как раз накануне поутру прибывшего в город за жалованьем.
Вы хоть и облечены, я понимаю это, но это дело мое, мое внутреннее дело, интимное, но… так как я уж не скрывал моих чувств
прежде… в трактире, например, и говорил
всем и каждому, то… то не сделаю и теперь из этого тайны.
Он ясно и настойчиво передал нам, очнувшись, на расспросы наши, что в то еще время, когда, выйдя на крыльцо и заслышав в саду некоторый шум, он решился войти в сад чрез калитку, стоявшую отпертою, то, войдя в сад, еще
прежде чем заметил вас в темноте убегающего, как вы сообщили уже нам, от отворенного окошка, в котором видели вашего родителя, он, Григорий, бросив взгляд налево и заметив действительно это отворенное окошко, заметил в то же время, гораздо ближе к себе, и настежь отворенную дверь, про которую вы заявили, что она
все время, как вы были в саду, оставалась запертою.
— Ах, плох, плох! Я думаю, у него чахотка. Он
весь в памяти, только так дышит-дышит, нехорошо он дышит. Намедни попросил, чтоб его поводили, обули его в сапожки, пошел было, да и валится. «Ах, говорит, я говорил тебе, папа, что у меня дурные сапожки, прежние, в них и
прежде было неловко ходить». Это он думал, что он от сапожек с ног валится, а он просто от слабости. Недели не проживет. Герценштубе ездит. Теперь они опять богаты, у них много денег.
— Слушайте, Карамазов, я вам объясню
все дело, я, главное, с тем и пришел, для этого вас и вызвал, чтобы вам предварительно объяснить
весь пассаж,
прежде чем мы войдем, — оживленно начал он.
— Ах, да ведь это правда, если б он убил! — воскликнула Грушенька. — Помешанный он был тогда, совсем помешанный, и это я, я, подлая, в том виновата! Только ведь он же не убил, не убил! И все-то на него, что он убил,
весь город. Даже Феня и та так показала, что выходит, будто он убил. А в лавке-то, а этот чиновник, а
прежде в трактире слышали!
Все,
все против него, так и галдят.
Он и
прежде встречал у меня Петра Ильича и, верите ли,
все шпыняет его,
все шпыняет, так и мычит на него за что-то.
Алешу
всего более поражала ее серьезность: ни тени смешливости и шутливости не было теперь в ее лице, хотя
прежде веселость и шутливость не покидали ее в самые «серьезные» ее минуты.
— Видишь, я
прежде этих
всех сомнений никаких не имел, но
все во мне это таилось.
Прежде меня только изгибы инфернальные томили, а теперь я
всю ее душу в свою душу принял и через нее сам человеком стал!
Такая степень мнительности Мити, такая степень недоверия его даже к нему, к Алеше, —
все это вдруг раскрыло пред Алешей такую бездну безвыходного горя и отчаяния в душе его несчастного брата, какой он и не подозревал
прежде.
И, однако, две недели спустя после первого к нему посещения начали его опять мучить
все те же странные мысли, как и
прежде.
—
Всё тогда смелы были-с, «
все, дескать, позволено», говорили-с, а теперь вот так испугались! — пролепетал, дивясь, Смердяков. — Лимонаду не хотите ли, сейчас прикажу-с. Очень освежить может. Только вот это бы
прежде накрыть-с.
— Об моих словах потом, — прервал опять Иван, но уже не крича, как
прежде, твердо выговаривая слова и как бы совсем овладев собою. — Расскажи только в подробности, как ты это сделал.
Все по порядку. Ничего не забудь. Подробности, главное подробности. Прошу.
А пакет тут же бросили, уже не успев рассудить, что он уликой им после них останется, потому что они вор непривычный-с и
прежде никогда ничего явно не крали, ибо родовые дворяне-с, а если теперь украсть и решились, то именно как бы не украсть, а свое собственное только взять обратно пришли, так как
всему городу об этом предварительно повестили и даже похвалялись зараньше вслух пред
всеми, что пойдут и собственность свою от Федора Павловича отберут.
Ах, и не спрашивай:
прежде было и так и сяк, а ныне
все больше нравственные пошли, «угрызения совести» и
весь этот вздор.
Ее, «погубительницу Федора Павловича и несчастного сына его», видали наши дамы и
прежде, и
все, почти до единой, удивлялись, как в такую «самую обыкновенную, совсем даже некрасивую собой русскую мещанку» могли до такой степени влюбиться отец и сын.