Неточные совпадения
Воротясь домой, Григорий засветил фонарь, взял садовый ключ и, не обращая внимания на истерический ужас своей супруги, все еще уверявшей, что она слышит детский плач и что это плачет, наверно, ее мальчик и
зовет ее, молча
пошел в сад.
— К ней и к отцу! Ух! Совпадение! Да ведь я тебя для чего же и звал-то, для чего и желал, для чего алкал и жаждал всеми изгибами души и даже ребрами? Чтобы
послать тебя именно к отцу от меня, а потом и к ней, к Катерине Ивановне, да тем и покончить и с ней, и с отцом.
Послать ангела. Я мог бы
послать всякого, но мне надо было
послать ангела. И вот ты сам к ней и к отцу.
Он сорвался с места и, отворив дверь, быстро прошел в комнату. Перезвон бросился за ним. Доктор постоял было еще секунд пять как бы в столбняке, смотря на Алешу, потом вдруг плюнул и быстро
пошел к карете, громко повторяя: «Этта, этта, этта, я не знаю, что этта!» Штабс-капитан бросился его подсаживать. Алеша прошел в комнату вслед за Колей. Тот стоял уже у постельки Илюши. Илюша держал его за руку и
звал папу. Чрез минуту воротился и штабс-капитан.
— Да, она
звала, и я
пойду сейчас к ней, — встал было решительно Алеша.
В это утро Дмитрий Сергеич не
идет звать жену пить чай: она здесь, прижавшись к нему; она еще спит; он смотрит на нее и думает: «что это такое с ней, чем она была испугана, откуда этот сон?»
Федос становился задумчив. Со времени объяснения по поводу «каторги» он замолчал. Несколько раз матушка, у которой сердце было отходчиво,
посылала звать его чай пить, но он приказывал отвечать, что ему «мочи нет», и не приходил.
Неточные совпадения
В жнитво и в сенокос, // В глухую ночь осеннюю, // Зимой, в морозы лютые, // И в половодье вешнее — //
Иди куда
зовут!
Я
пошла на речку быструю, // Избрала я место тихое // У ракитова куста. // Села я на серый камушек, // Подперла рукой головушку, // Зарыдала, сирота! // Громко я
звала родителя: // Ты приди, заступник батюшка! // Посмотри на дочь любимую… // Понапрасну я
звала. // Нет великой оборонушки! // Рано гостья бесподсудная, // Бесплемянная, безродная, // Смерть родного унесла!
За конокрадство, кажется, // Судился,
звали Сидором, // Так из острога барину // Он
посылал оброк!
Зовет, должно быть, старосту, //
Пойду взгляну камедь!
— Нет, штука.
Идите,
идите, Василий Лукич
зовет, — сказал швейцар, слыша приближавшиеся шаги гувернера и осторожно расправляя ручку в до-половины снятой перчатке, державшую его за перевязь, и подмигивая головой на Вунича.