— Полноте… нечего-с! — махнул опять Смердяков рукой. — Вы вот сами тогда все говорили, что все позволено, а теперь-то почему так встревожены, сами-то-с?
Показывать на себя даже хотите идти… Только ничего того не будет! Не пойдете показывать! — твердо и убежденно решил опять Смердяков.
Неточные совпадения
—
На шампанское-то не часто нарвешься, — проговорил он, облизываясь, — ну-тка, Алеша, бери бокал,
покажи себя. За что же нам пить? За райские двери? Бери, Груша, бокал, пей и ты за райские двери.
— Дмитрий Федорович, слушай, батюшка, — начал, обращаясь к Мите, Михаил Макарович, и все взволнованное лицо его выражало горячее отеческое почти сострадание к несчастному, — я твою Аграфену Александровну отвел вниз сам и передал хозяйским дочерям, и с ней там теперь безотлучно этот старичок Максимов, и я ее уговорил, слышь ты? — уговорил и успокоил, внушил, что тебе надо же оправдаться, так чтоб она не мешала, чтоб не нагоняла
на тебя тоски, не то ты можешь смутиться и
на себя неправильно
показать, понимаешь?
— А вы и не знали! — подмигнул ему Митя, насмешливо и злобно улыбнувшись. — А что, коль не скажу? От кого тогда узнать? Знали ведь о знаках-то покойник, я да Смердяков, вот и все, да еще небо знало, да оно ведь вам не скажет. А фактик-то любопытный, черт знает что
на нем можно соорудить, ха-ха! Утешьтесь, господа, открою, глупости у вас
на уме. Не знаете вы, с кем имеете дело! Вы имеете дело с таким подсудимым, который сам
на себя показывает, во вред
себе показывает! Да-с, ибо я рыцарь чести, а вы — нет!
Ведь я его разыскал, затащил к
себе и тотчас же спрятал, и дом
на замок, и никому не
показывал до самого последнего дня.
— Сейчас
покажу. Вчера получила — вчера и прочла. Вот здесь в газете «Слухи», в петербургской. Эти «Слухи» стали издаваться с нынешнего года, я ужасно люблю слухи, и подписалась, и вот
себе на голову: вот они какие оказались слухи. Вот здесь, вот в этом месте, читайте.
— Только одно, — сказал Алеша, прямо смотря ей в лицо, — чтобы вы щадили
себя и не
показывали ничего
на суде о том… — он несколько замялся, — что было между вами… во время самого первого вашего знакомства… в том городе…
— И тогда не верила! Никогда не верила! Ненавидела тебя и вдруг
себя уверила, вот
на тот миг… Когда
показывала… уверила и верила… а когда кончила
показывать, тотчас опять перестала верить. Знай это все. Я забыла, что я
себя казнить пришла! — с каким-то вдруг совсем новым выражением проговорила она, совсем непохожим
на недавний, сейчашний любовный лепет.
— Да, да, да, и Бычков, и Красин, и я, и она, — высчитывала Бертольди,
показывая на себя, на Лизу и на Белоярцева, — и там вон еще есть люди, — добавила она, махнув рукой в сторону залы.
— Извините меня, мой друг, хоть вы и видите, какая я, — говорила Аделаида Ивановна, собравшаяся несколько с духом и
показывая на себя: она действительно была в спальном капоте, ночном чепце и пылала не меньше своей горничной. — Но мне так хотелось вас видеть! — проговорила она.
Федя. Любит, как может любить честная, нравственная женщина, которая не позволяет себе любить никого, кроме мужа, но она любит и будет любить, когда препятствие это (
показывает на себя) будет устранено. И я устраню его, и они будут счастливы. (Голос дрожит.)
Неточные совпадения
А стало бы, и очень бы стало
на прогоны; нет, вишь ты, нужно в каждом городе
показать себя!
— Никогда не спрашивал
себя, Анна Аркадьевна, жалко или не жалко. Ведь мое всё состояние тут, — он
показал на боковой карман, — и теперь я богатый человек; а нынче поеду в клуб и, может быть, выйду нищим. Ведь кто со мной садится — тоже хочет оставить меня без рубашки, а я его. Ну, и мы боремся, и в этом-то удовольствие.
Левин чувствовал, что брат Николай в душе своей, в самой основе своей души, несмотря
на всё безобразие своей жизни, не был более неправ, чем те люди, которые презирали его. Он не был виноват в том, что родился с своим неудержимым характером и стесненным чем-то умом. Но он всегда хотел быть хорошим. «Всё выскажу ему, всё заставлю его высказать и
покажу ему, что я люблю и потому понимаю его», решил сам с
собою Левин, подъезжая в одиннадцатом часу к гостинице, указанной
на адресе.
— Вы помните, что я запретила вам произносить это слово, это гадкое слово, — вздрогнув сказала Анна; но тут же она почувствовала, что одним этим словом: запретила она
показывала, что признавала за
собой известные права
на него и этим самым поощряла его говорить про любовь.
На мгновенье она очнулась и ужаснулась тому, что изменила своему намерению. Но и зная, что она губит
себя, она не могла воздержаться, не могла не
показать ему, как он был неправ, не могла покориться ему.