Неточные совпадения
— Они стоят на любопытнейшей точке, — продолжал
отец библиотекарь, — по-видимому, совершенно отвергают в вопросе о церковно-общественном суде разделение
церкви от государства.
Но чуть лишь сочинитель этих основ осмеливается объявлять, что основы, которые предлагает он теперь и часть которых перечислил сейчас
отец Иосиф, суть основы незыблемые, стихийные и вековечные, то уже прямо идет против
церкви и святого, вековечного и незыблемого предназначения ее.
— То есть в двух словах, — упирая на каждое слово, проговорил опять
отец Паисий, — по иным теориям, слишком выяснившимся в наш девятнадцатый век,
церковь должна перерождаться в государство, так как бы из низшего в высший вид, чтобы затем в нем исчезнуть, уступив науке, духу времени и цивилизации.
— Совершенно обратно изволите понимать! — строго проговорил
отец Паисий, — не
церковь обращается в государство, поймите это. То Рим и его мечта. То третье диаволово искушение! А, напротив, государство обращается в
церковь, восходит до
церкви и становится
церковью на всей земле, что совершенно уже противоположно и ультрамонтанству, и Риму, и вашему толкованию, и есть лишь великое предназначение православия на земле. От Востока звезда сия воссияет.
— Толстой-то, а? В мое время… в годы юности, молодости моей, — Чернышевский, Добролюбов, Некрасов — впереди его были. Читали их, как
отцов церкви, я ведь семинарист. Верования строились по глаголам их. Толстой незаметен был. Тогда учились думать о народе, а не о себе. Он — о себе начал. С него и пошло это… вращение человека вокруг себя самого. Каламбур тут возможен: вращение вокруг частности — отвращение от целого… Ну — до свидания… Ухо чего-то болит… Прошу…
Для более радикального обращения в православие в мое время началось особенное увлечение восточными
отцами церкви, которым нередко приписывали то, чего у них найти нельзя.
Я знал то, что было высказано об этом предмете у
отцов церкви — Оригена, Тертуллиана и других, — знал и о том, что существовали и существуют некоторые, так называемые, секты менонитов, гернгутеров, квакеров, которые не допускают для христианина употребления оружия и не идут в военную службу; но что было сделано этими, так называемыми, сектами для разъяснения этого вопроса, было мне мало известно.
Неточные совпадения
На старшую дочь Александру Степановну он не мог во всем положиться, да и был прав, потому что Александра Степановна скоро убежала с штабс-ротмистром, бог весть какого кавалерийского полка, и обвенчалась с ним где-то наскоро в деревенской
церкви, зная, что
отец не любит офицеров по странному предубеждению, будто бы все военные картежники и мотишки.
Впрочем, и трудно было, потому что представились сами собою такие интересные подробности, от которых никак нельзя было отказаться: даже названа была по имени деревня, где находилась та приходская
церковь, в которой положено было венчаться, именно деревня Трухмачевка, поп —
отец Сидор, за венчание — семьдесят пять рублей, и то не согласился бы, если бы он не припугнул его, обещаясь донести на него, что перевенчал лабазника Михайла на куме, что он уступил даже свою коляску и заготовил на всех станциях переменных лошадей.
«И полно, Таня! В эти лета // Мы не слыхали про любовь; // А то бы согнала со света // Меня покойница свекровь». — // «Да как же ты венчалась, няня?» — // «Так, видно, Бог велел. Мой Ваня // Моложе был меня, мой свет, // А было мне тринадцать лет. // Недели две ходила сваха // К моей родне, и наконец // Благословил меня
отец. // Я горько плакала со страха, // Мне с плачем косу расплели // Да с пеньем в
церковь повели.
Среди кладбища каменная
церковь, с зеленым куполом, в которую он раза два в год ходил с
отцом и с матерью к обедне, когда служились панихиды по его бабушке, умершей уже давно и которую он никогда не видал.
— Ну, вот тебе беспереводный рубль, — сказала она. Бери его и поезжай в
церковь. После обедни мы, старики, зайдем к батюшке,
отцу Василию, пить чай, а ты один, — совершенно один, — можешь идти на ярмарку и покупать все, что ты сам захочешь. Ты сторгуешь вещь, опустишь руку в карман и выдашь свой рубль, а он опять очутится в твоем же кармане.