Неточные совпадения
Федор Павлович, сообразив все дело, нашел, что оно дело хорошее, и в формальном согласии своем насчет воспитания детей у генеральши не отказал потом
ни в
одном пункте.
Петр Александрович Миусов, человек насчет денег и буржуазной честности весьма щекотливый, раз, впоследствии, приглядевшись к Алексею, произнес о нем следующий афоризм: «Вот, может быть, единственный человек в мире, которого оставьте вы вдруг
одного и без денег на площади незнакомого в миллион жителей города, и он
ни за что не погибнет и не умрет с голоду и холоду, потому что его мигом накормят, мигом пристроят, а если не пристроят, то он сам мигом пристроится, и это не будет стоить ему никаких усилий и никакого унижения, а пристроившему никакой тягости, а, может быть, напротив, почтут за удовольствие».
В мечтах я нередко, говорит, доходил до страстных помыслов о служении человечеству и, может быть, действительно пошел бы на крест за людей, если б это вдруг как-нибудь потребовалось, а между тем я двух дней не в состоянии прожить
ни с кем в
одной комнате, о чем знаю из опыта.
Одному барчонку пришел вдруг в голову совершенно эксцентрический вопрос на невозможную тему: «Можно ли, дескать, хотя кому бы то
ни было, счесть такого зверя за женщину, вот хоть бы теперь, и проч.».
Веришь ли, никогда этого у меня
ни с какой не бывало,
ни с единою женщиной, чтобы в этакую минуту я на нее глядел с ненавистью, — и вот крест кладу: я на эту глядел тогда секунды три или пять со страшною ненавистью, — с тою самою ненавистью, от которой до любви, до безумнейшей любви —
один волосок!
Кроме
одного, вправду, случая: на другой день после ее посещения прошмыгнула ко мне их горничная и,
ни слова не говоря, пакет передала.
Прислала мне всего двести шестьдесят, кажется, рубликов, не помню хорошенько, и только
одни деньги —
ни записки,
ни словечка,
ни объяснения.
— У него денег нет, нет
ни капли. Слушай, Алеша, я полежу ночь и обдумаю, а ты пока ступай. Может, и ее встретишь… Только зайди ты ко мне завтра наверно поутру; наверно. Я тебе завтра
одно словечко такое скажу; зайдешь?
— Я потому так ждала вас, что от вас от
одного могу теперь узнать всю правду —
ни от кого больше!
Бывали, однако, очень редкие случаи, что и он разговорится с прибывшими, но большею частию произносил
одно лишь какое-нибудь странное слово, задававшее всегда посетителю большую загадку, и затем уже, несмотря
ни на какие просьбы, не произносил ничего в объяснение.
Промелькнула и еще
одна мысль — вдруг и неудержимо: «А что, если она и никого не любит,
ни того,
ни другого?» Замечу, что Алеша как бы стыдился таких своих мыслей и упрекал себя в них, когда они в последний месяц, случалось, приходили ему.
—
Ни за что! — вскричала Lise, — теперь уж
ни за что! Говорите так, сквозь дверь. За что вы в ангелы попали? Я только это
одно и хочу знать.
А я тебе, с своей стороны, за это тоже
одно обещание дам: когда к тридцати годам я захочу «бросить кубок об пол», то, где б ты
ни был, я таки приду еще раз переговорить с тобою… хотя бы даже из Америки, это ты знай.
В
одном только все были убеждены: что к Грушеньке доступ труден и что, кроме старика, ее покровителя, не было
ни единого еще человека, во все четыре года, который бы мог похвалиться ее благосклонностью.
Тут, кстати, нужно обозначить
один твердый факт: он вполне был уверен, что Федор Павлович непременно предложит (если уж не предложил) Грушеньке законный брак, и не верил
ни минуты, что старый сластолюбец надеется отделаться лишь тремя тысячами.
Скажу лишь
одно: даже и не спорило сердце его
ни минуты.
«К ней, к ней
одной, ее видеть, слушать и
ни о чем не думать, обо всем забыть, хотя бы только на эту ночь, на час, на мгновение!» Пред самым входом в сени, еще на галерейке, он столкнулся с хозяином Трифоном Борисычем.
Она вырвалась от него из-за занавесок. Митя вышел за ней как пьяный. «Да пусть же, пусть, что бы теперь
ни случилось — за минуту
одну весь мир отдам», — промелькнуло в его голове. Грушенька в самом деле выпила залпом еще стакан шампанского и очень вдруг охмелела. Она уселась в кресле, на прежнем месте, с блаженною улыбкой. Щеки ее запылали, губы разгорелись, сверкавшие глаза посоловели, страстный взгляд манил. Даже Калганова как будто укусило что-то за сердце, и он подошел к ней.
Вот особенно
одна с краю, такая костлявая, высокого роста, кажется, ей лет сорок, а может, и всего только двадцать, лицо длинное, худое, а на руках у нее плачет ребеночек, и груди-то, должно быть, у ней такие иссохшие, и
ни капли в них молока.
Она и подчинилась, о, давно уже подчинилась, и лишь не могла
ни за что перенести
одной только мысли, что мальчик ее «мало любит».
Эта докторша была
одних лет с Анной Федоровной и большая ее приятельница, сам же доктор вот уже с год заехал куда-то сперва в Оренбург, а потом в Ташкент, и уже с полгода как от него не было
ни слуху
ни духу, так что если бы не дружба с госпожою Красоткиной, несколько смягчавшая горе оставленной докторши, то она решительно бы истекла от этого горя слезами.
Между другими торговками, торговавшими на своих лотках рядом с Марьей, раздался смех, как вдруг из-под аркады городских лавок выскочил
ни с того
ни с сего
один раздраженный человек вроде купеческого приказчика и не наш торговец, а из приезжих, в длиннополом синем кафтане, в фуражке с козырьком, еще молодой, в темно-русых кудрях и с длинным, бледным, рябоватым лицом. Он был в каком-то глупом волнении и тотчас принялся грозить Коле кулаком.
Но сам Красоткин, когда Смуров отдаленно сообщил ему, что Алеша хочет к нему прийти «по
одному делу», тотчас же оборвал и отрезал подход, поручив Смурову немедленно сообщить «Карамазову», что он сам знает, как поступать, что советов
ни от кого не просит и что если пойдет к больному, то сам знает, когда пойти, потому что у него «свой расчет».
Илюша же и говорить не мог. Он смотрел на Колю своими большими и как-то ужасно выкатившимися глазами, с раскрытым ртом и побледнев как полотно. И если бы только знал не подозревавший ничего Красоткин, как мучительно и убийственно могла влиять такая минута на здоровье больного мальчика, то
ни за что бы не решился выкинуть такую штуку, какую выкинул. Но в комнате понимал это, может быть, лишь
один Алеша. Что же до штабс-капитана, то он весь как бы обратился в самого маленького мальчика.
—
Ни за что не подымется,
ни за что, — победоносно и справедливо гордясь, прокричал Коля, — хоть весь свет кричи, а вот я крикну, и в
один миг вскочит! Иси, Перезвон!
— То-то; Феня, Феня, кофею! — крикнула Грушенька. — Он у меня уж давно кипит, тебя ждет, да пирожков принеси, да чтобы горячих. Нет, постой, Алеша, у меня с этими пирогами сегодня гром вышел. Понесла я их к нему в острог, а он, веришь ли, назад мне их бросил, так и не ел.
Один пирог так совсем на пол кинул и растоптал. Я и сказала: «Сторожу оставлю; коли не съешь до вечера, значит, тебя злость ехидная кормит!» — с тем и ушла. Опять ведь поссорились, веришь тому. Что
ни приду, так и поссоримся.
— Ступайте за ним! Догоните его! Не оставляйте его
одного ни минуты, — быстро зашептала она. — Он помешанный. Вы не знаете, что он помешался? У него горячка, нервная горячка! Мне доктор говорил, идите, бегите за ним…
Из этих других, старший — есть
один из современных молодых людей с блестящим образованием, с умом довольно сильным, уже
ни во что, однако, не верующим, многое, слишком уже многое в жизни отвергшим и похерившим, точь-в-точь как и родитель его.
В тот вечер, когда было написано это письмо, напившись в трактире «Столичный город», он, против обыкновения, был молчалив, не играл на биллиарде, сидел в стороне,
ни с кем не говорил и лишь согнал с места
одного здешнего купеческого приказчика, но это уже почти бессознательно, по привычке к ссоре, без которой, войдя в трактир, он уже не мог обойтись.
Пусть он обманул отца знаками, пусть он проник к нему — я сказал уже, что
ни на
одну минуту не верю этой легенде, но пусть, так и быть, предположим ее на
одну минуту!
О, Алеша знал и еще
одну ужасную причину ее теперешней муки, как
ни скрывала она ее от него во все эти дни после осуждения Мити; но ему почему-то было бы слишком больно, если б она до того решилась пасть ниц, что заговорила бы с ним сама, теперь, сейчас, и об этой причине.