Неточные совпадения
— Где ты мог это слышать? Нет, вы, господа Карамазовы, каких-то великих и древних дворян из себя корчите, тогда как отец твой бегал шутом по чужим столам да при милости на кухне числился. Положим, я только поповский
сын и тля пред вами, дворянами, но
не оскорбляйте же меня так весело и беспутно. У меня тоже
честь есть, Алексей Федорович. Я Грушеньке
не могу быть родней, публичной девке, прошу понять-с!
Ах,
не потому лучше, что
сын отца убил, я
не хвалю, дети, напротив, должны
почитать родителей, а только все-таки лучше, если это он, потому что вам тогда и плакать нечего, так как он убил, себя
не помня или, лучше сказать, все помня, но
не зная, как это с ним сделалось.
Но у этого идиота промелькнуло одно весьма и весьма любопытное замечание, сделавшее бы
честь и поумнее его наблюдателю, вот почему даже я об этом и заговорил: «Если есть, — сказал он мне, — который из
сыновей более похожий на Федора Павловича по характеру, так это он, Иван Федорович!» На этом замечании я прерываю начатую характеристику,
не считая деликатным продолжать далее.
Неточные совпадения
То, что она уехала,
не сказав куда, то, что ее до сих пор
не было, то, что она утром еще ездила куда-то, ничего
не сказав ему, — всё это, вместе со странно возбужденным выражением ее лица нынче утром и с воспоминанием того враждебного тона, с которым она при Яшвине
почти вырвала из его рук карточки
сына, заставило его задуматься.
— Женщина, которая
не угадала сердцем, в чем лежит счастье и
честь ее
сына, у той нет сердца.
Если он полагал, что знакомство с нами может доставить его
сыну какую-нибудь
честь или удовольствие, то он совершенно ошибался в этом отношении, потому что мы
не только
не были дружны с Иленькой, но обращали на него внимание только тогда, когда хотели посмеяться над ним.
— Ступай же, говорят тебе! — кричали запорожцы. Двое из них схватили его под руки, и как он ни упирался ногами, но был наконец притащен на площадь, сопровождаемый бранью, подталкиваньем сзади кулаками, пинками и увещаньями. —
Не пяться же, чертов
сын! Принимай же
честь, собака, когда тебе дают ее!
Часто, иногда после нескольких дней и даже недель угрюмого, мрачного молчания и безмолвных слез, больная как-то истерически оживлялась и начинала вдруг говорить вслух,
почти не умолкая, о своем
сыне, о своих надеждах, о будущем…