Неточные совпадения
Нет, монах святой, ты будь-ка добродетелен в жизни, принеси
пользу обществу,
не заключаясь в монастыре
на готовые хлеба и
не ожидая награды там наверху, — так это-то потруднее будет.
И без того уж знаю, что царствия небесного в полноте
не достигну (ибо
не двинулась же по слову моему гора, значит,
не очень-то вере моей там верят, и
не очень уж большая награда меня
на том свете ждет), для чего же я еще сверх того и безо всякой уже
пользы кожу с себя дам содрать?
Но старшие и опытнейшие из братии стояли
на своем, рассуждая, что «кто искренно вошел в эти стены, чтобы спастись, для тех все эти послушания и подвиги окажутся несомненно спасительными и принесут им великую
пользу; кто же, напротив, тяготится и ропщет, тот все равно как бы и
не инок и напрасно только пришел в монастырь, такому место в миру.
— Ракитин знает. Много знает Ракитин, черт его дери! В монахи
не пойдет. В Петербург собирается. Там, говорит, в отделение критики, но с благородством направления. Что ж, может
пользу принесть и карьеру устроить. Ух, карьеру они мастера! Черт с эфикой! Я-то пропал, Алексей, я-то, Божий ты человек! Я тебя больше всех люблю. Сотрясается у меня сердце
на тебя, вот что. Какой там был Карл Бернар?
Дайте, укажите нам хоть один факт в
пользу подсудимого, и мы обрадуемся, — но факт осязательный, реальный, а
не заключение по выражению лица подсудимого родным его братом или указание
на то, что он, бия себя в грудь, непременно должен был
на ладонку указывать, да еще в темноте.
Древнейшее о ценсуре узаконение, доселе известное, находим в 1486 году, изданное в самом том городе, где изобретено книгопечатание. Предузнавали монашеские правления, что оно будет орудием сокрушения их власти, что оно ускорит развержение общего рассудка, и могущество, на мнении, а
не на пользе общей основанное, в книгопечатании обрящет свою кончину. Да позволят нам здесь присовокупить памятник, ныне еще существующий на пагубу мысли и на посрамление просвещения.
Заработки старателей в общем, пожалуй, и окупили бы скромные потребности их быта, но они носили слишком неопределенный, случайный характер, так что даже большие получки являлись, как говорила Зайчиха, только «дикою копейкой», то есть шли
не на пользу хозяйству, а на его разорение.
— Сколько ни было счастливых, которым клады доставались, всем, почитай, богатство
не на пользу пошло: тот сгорел, другой всех детей схоронил, третий сам прогорел да с кругу спился, а иной до палачовых рук дошел…
Но сын подумал, что отец боится сказать ему, и стал разбирать все вещи отцовские, чтобы понять по ним, как все сделано, и перепортил и погубил все, что получил от отца, а все, что сделал нового, все это было
не на пользу; по ему не хотелось признаться, что он все перепортил, и он жил и мучался, а всем говорил, что отец ему ничего и не давал, а все он сделал себе сам.
Неточные совпадения
Такое разнообразие мероприятий, конечно,
не могло
не воздействовать и
на самый внутренний склад обывательской жизни; в первом случае обыватели трепетали бессознательно, во втором — трепетали с сознанием собственной
пользы, в третьем — возвышались до трепета, исполненного доверия.
— Ну, старички, — сказал он обывателям, — давайте жить мирно.
Не трогайте вы меня, а я вас
не трону. Сажайте и сейте, ешьте и пейте, заводите фабрики и заводы — что же-с! Все это вам же
на пользу-с! По мне, даже монументы воздвигайте — я и в этом препятствовать
не стану! Только с огнем, ради Христа, осторожнее обращайтесь, потому что тут недолго и до греха. Имущества свои попалите, сами погорите — что хорошего!
Во-первых, последний будет за сие предан суду и чрез то лишится права
на пенсию; во-вторых, и для самих обывателей будет от того
не польза, а вред.
Впрочем, для нас это вопрос второстепенный; важно же то, что глуповцы и во времена Иванова продолжали быть благополучными и что, следовательно, изъян, которым он обладал, послужил обывателям
не во вред, а
на пользу.
Однако Аленка и
на этот раз
не унялась, или, как выражается летописец, «от бригадировых шелепов [Ше́леп — плеть, палка.]
пользы для себя
не вкусила». Напротив того, она как будто пуще остервенилась, что и доказала через неделю, когда бригадир опять пришел в кабак и опять поманил Аленку.