Неточные совпадения
— Чего шепчу? Ах, черт возьми, — крикнул вдруг Дмитрий Федорович самым полным голосом, — да чего же я шепчу? Ну, вот сам
видишь, как может выйти вдруг сумбур природы. Я здесь на секрете и стерегу секрет.
Объяснение впредь, но, понимая, что секрет, я вдруг и говорить стал секретно, и шепчу как дурак, тогда как
не надо. Идем! Вон куда! До тех пор молчи. Поцеловать тебя хочу!
Он выставит его только, может быть, завтра или даже через несколько дней, приискав момент, в который сам же крикнет нам: «
Видите, я сам отрицал Смердякова больше, чем вы, вы сами это помните, но теперь и я убедился: это он убил, и как же
не он!» А пока он впадает с нами в мрачное и раздражительное отрицание, нетерпение и гнев подсказывают ему, однако, самое неумелое и неправдоподобное
объяснение о том, как он глядел отцу в окно и как он почтительно отошел от окна.
Неточные совпадения
Мы уже
видели, что так называемые вериги его были
не более как помочи; из дальнейших же
объяснений летописца усматривается, что и прочие подвиги были весьма преувеличены Грустиловым и что они в значительной степени сдабривались духовною любовью.
Облонский обедал дома; разговор был общий, и жена говорила с ним, называя его «ты», чего прежде
не было. В отношениях мужа с женой оставалась та же отчужденность, но уже
не было речи о разлуке, и Степан Аркадьич
видел возможность
объяснения и примирения.
Анна взяла своими красивыми, белыми, покрытыми кольцами руками ножик и вилку и стала показывать. Она, очевидно,
видела, что из ее
объяснения ничего
не поймется; но, зная, что она говорит приятно и что руки ее красивы, она продолжала
объяснение.
Быть может, при других обстоятельствах эта девушка была бы замечена им только глазами, но тут он иначе
увидел ее. Все стронулось, все усмехнулось в нем. Разумеется, он
не знал ни ее, ни ее имени, ни, тем более, почему она уснула на берегу, но был этим очень доволен. Он любил картины без
объяснений и подписей. Впечатление такой картины несравненно сильнее; ее содержание,
не связанное словами, становится безграничным, утверждая все догадки и мысли.
— И зачем, зачем я ей сказал, зачем я ей открыл! — в отчаянии воскликнул он через минуту, с бесконечным мучением смотря на нее, — вот ты ждешь от меня
объяснений, Соня, сидишь и ждешь, я это
вижу; а что я скажу тебе? Ничего ведь ты
не поймешь в этом, а только исстрадаешься вся… из-за меня! Ну вот, ты плачешь и опять меня обнимаешь, — ну за что ты меня обнимаешь? За то, что я сам
не вынес и на другого пришел свалить: «страдай и ты, мне легче будет!» И можешь ты любить такого подлеца?