Неточные совпадения
— Из города эти, двое
господ… Из Черней возвращались, да и остались. Один-то, молодой, надоть быть родственник
господину Миусову, вот только как
звать забыл… а другого, надо полагать, вы тоже знаете: помещик Максимов,
на богомолье, говорит, заехал в монастырь ваш там, да вот с родственником этим молодым
господина Миусова и ездит…
Неточные совпадения
— В кои-то веки разик можно, — пробормотал старик. — Впрочем, я вас,
господа, отыскал не с тем, чтобы говорить вам комплименты; но с тем, чтобы, во-первых, доложить вам, что мы скоро обедать будем; а во-вторых, мне хотелось предварить тебя, Евгений… Ты умный человек, ты знаешь людей, и женщин знаешь, и, следовательно, извинишь… Твоя матушка молебен отслужить хотела по случаю твоего приезда. Ты не воображай, что я
зову тебя присутствовать
на этом молебне: уж он кончен; но отец Алексей…
— Правильно привезли, по депеше, — успокоил его красавец. —
Господин Ногайцев депешу дал, чтобы послать экипаж за вами и вообще оказать вам помощь. Места наши довольно глухие. Лошадей хороших
на войну забрали.
Зовут меня Анисим Ефимов Фроленков — для удобства вашего.
Захар, услышав этот
зов, не прыгнул по обыкновению с лежанки, стуча ногами, не заворчал; он медленно сполз с печки и пошел, задевая за все и руками и боками, тихо, нехотя, как собака, которая по голосу
господина чувствует, что проказа ее открыта и что
зовут ее
на расправу.
Кончив свое дело, Хиония Алексеевна заняла наблюдательную позицию. Человек Привалова, довольно мрачный субъект, с недовольным и глупым лицом (его
звали Ипатом), перевез вещи
барина на извозчике. Хиония Алексеевна, Матрешка и даже сам Виктор Николаевич, затаив дыхание, следили из-за косяков за каждым движением Ипата, пока он таскал барские чемоданы.
На меня сильно действовали эти страшные сцены… являлись два полицейских солдата по
зову помещика, они воровски, невзначай, врасплох брали назначенного человека; староста обыкновенно тут объявлял, что
барин с вечера приказал представить его в присутствие, и человек сквозь слезы куражился, женщины плакали, все давали подарки, и я отдавал все, что мог, то есть какой-нибудь двугривенный, шейный платок.