Посмотри, — говорю ему, — на коня, животное великое, близ человека стоящее, али
на вола, его питающего и работающего ему, понурого и задумчивого, посмотри на лики их: какая кротость, какая привязанность к человеку, часто бьющему его безжалостно, какая незлобивость, какая доверчивость и какая красота в его лике.
Неточные совпадения
Но значит, не было
на то его
воли.
Жена его, Марфа Игнатьевна, несмотря
на то что пред
волей мужа беспрекословно всю жизнь склонялась, ужасно приставала к нему, например, тотчас после освобождения крестьян, уйти от Федора Павловича в Москву и там начать какую-нибудь торговлишку (у них водились кое-какие деньжонки); но Григорий решил тогда же и раз навсегда, что баба врет, «потому что всякая баба бесчестна», но что уходить им от прежнего господина не следует, каков бы он там сам ни был, «потому что это ихний таперича долг».
— Теперь я пока все-таки мужчина, пятьдесят пять всего, но я хочу и еще лет двадцать
на линии мужчины состоять, так ведь состареюсь — поган стану, не пойдут они ко мне тогда доброю
волей, ну вот тут-то денежки мне и понадобятся.
Кончил он это меня за мочалку тащить, пустил
на волю-с: «Ты, говорит, офицер, и я офицер, если можешь найти секунданта, порядочного человека, то присылай — дам удовлетворение, хотя бы ты и мерзавец!» Вот что сказал-с.
Конечно, были некие и у нас из древле преставившихся, воспоминание о коих сохранилось еще живо в монастыре, и останки коих, по преданию, не обнаружили тления, что умилительно и таинственно повлияло
на братию и сохранилось в памяти ее как нечто благолепное и чудесное и как обетование в будущем еще большей славы от их гробниц, если только
волею Божией придет тому время.
— Прощай, Трифон Борисыч! — крикнул опять Митя, и сам почувствовал, что не от добродушия теперь закричал, а со злости, против
воли крикнул. Но Трифон Борисыч стоял гордо, заложив назад обе руки и прямо уставясь
на Митю, глядел строго и сердито и Мите ничего не ответил.
Не зная ничего в медицине, рискну высказать предположение, что действительно, может быть, ужасным напряжением
воли своей он успел
на время отдалить болезнь, мечтая, разумеется, совсем преодолеть ее.
На столе лежала записка: «Истребляю свою жизнь своею собственною
волей и охотой, чтобы никого не винить».
Наша начинающаяся, робкая еще наша пресса оказала уже, однако, обществу некоторые услуги, ибо никогда бы мы без нее не узнали, сколько-нибудь в полноте, про те ужасы разнузданной
воли и нравственного падения, которые беспрерывно передает она
на своих страницах уже всем, не одним только посещающим залы нового гласного суда, дарованного нам в настоящее царствование.
Почувствовавши себя
на воле, глуповцы с какой-то яростью устремились по той покатости, которая очутилась под их ногами. Сейчас же они вздумали строить башню, с таким расчетом, чтоб верхний ее конец непременно упирался в небеса. Но так как архитекторов у них не было, а плотники были неученые и не всегда трезвые, то довели башню до половины и бросили, и только, быть может, благодаря этому обстоятельству избежали смешения языков.
Мальчик, краснея и не отвечая, осторожно потягивал свою руку из руки дяди. Как только Степан Аркадьич выпустил его руку, он, как птица, выпущенная
на волю, вопросительно взглянув на отца, быстрым шагом вышел из комнаты.
Ужель та самая Татьяна, // Которой он наедине, // В начале нашего романа, // В глухой, далекой стороне, // В благом пылу нравоученья // Читал когда-то наставленья, // Та, от которой он хранит // Письмо, где сердце говорит, // Где всё наруже, всё
на воле, // Та девочка… иль это сон?.. // Та девочка, которой он // Пренебрегал в смиренной доле, // Ужели с ним сейчас была // Так равнодушна, так смела?
Неточные совпадения
Аммос Федорович. С восемьсот шестнадцатого был избран
на трехлетие по
воле дворянства и продолжал должность до сего времени.
Митрофан. Час моей
воли пришел. Не хочу учиться, хочу жениться. Ты ж меня взманила, пеняй
на себя. Вот я сел.
Стародум. Любезная Софья! Я узнал в Москве, что ты живешь здесь против
воли. Мне
на свете шестьдесят лет. Случалось быть часто раздраженным, ино-гда быть собой довольным. Ничто так не терзало мое сердце, как невинность в сетях коварства. Никогда не бывал я так собой доволен, как если случалось из рук вырвать добычь от порока.
Многие присели
на землю и дали
волю слезам.
На несколько дней город действительно попритих, но так как хлеба все не было («нет этой нужды горше!» — говорит летописец), то волею-неволею опять пришлось глуповцам собраться около колокольни.