Неточные совпадения
Но случилось так, что из Парижа вернулся двоюродный брат покойной Аделаиды Ивановны, Петр Александрович Миусов, многие
годы сряду выживший потом за границей, тогда же еще очень
молодой человек, но человек особенный между Миусовыми, просвещенный, столичный, заграничный и притом всю жизнь свою европеец, а под конец жизни либерал сороковых и пятидесятых
годов.
Так как Ефим Петрович плохо распорядился и получение завещанных самодуркой генеральшей собственных детских денег, возросших с тысячи уже на две процентами, замедлилось по разным совершенно неизбежимым у нас формальностям и проволочкам, то
молодому человеку в первые его два
года в университете пришлось очень солоно, так как он принужден был все это время кормить и содержать себя сам и в то же время учиться.
Приехали они в двух экипажах; в первом экипаже, в щегольской коляске, запряженной парой дорогих лошадей, прибыл Петр Александрович Миусов со своим дальним родственником, очень
молодым человеком,
лет двадцати, Петром Фомичом Калгановым.
Кроме того, ожидал, стоя в уголку (и все время потом оставался стоя),
молодой паренек,
лет двадцати двух на вид, в статском сюртуке, семинарист и будущий богослов, покровительствуемый почему-то монастырем и братиею.
Дмитрий Федорович, двадцативосьмилетний
молодой человек, среднего роста и приятного лица, казался, однако же, гораздо старее своих
лет.
Человек еще
молодой, всего
лет двадцати четырех, он был страшно нелюдим и молчалив.
Это было очень жалкое создание,
молодая тоже девушка,
лет двадцати, но горбатая и безногая, с отсохшими, как сказали потом Алеше, ногами.
Возвращаюсь я через два месяца и вдруг узнаю, что девица уже замужем, за богатым пригородным помещиком, человеком хоть и старее меня
годами, но еще
молодым, имевшим связи в столице и в лучшем обществе, чего я не имел, человеком весьма любезным и сверх того образованным, а уж образования-то я не имел вовсе.
Лет был около пятидесяти, и вид имел почти строгий, был малоречив; женат же был не более десяти
лет с супругой еще
молодою, от которой имел трех малолетних еще детей.
Было им совершено великое и страшное преступление, четырнадцать
лет пред тем, над одною богатою госпожой,
молодою и прекрасною собой, вдовой помещицей, имевшею в городе нашем для приезда собственный дом.
То-то и есть, что вся любовь, таившаяся в
молодом и чистом сердце его ко «всем и вся», в то время и во весь предшествовавший тому
год, как бы вся временами сосредоточивалась, и может быть даже неправильно, лишь на одном существе преимущественно, по крайней мере в сильнейших порывах сердца его, — на возлюбленном старце его, теперь почившем.
Знали еще, что
молодая особа, особенно в последний
год, пустилась в то, что называется «гешефтом», и что с этой стороны она оказалась с чрезвычайными способностями, так что под конец многие прозвали ее сущей жидовкой.
Это был
молодой человек,
лет не более двадцати, щегольски одетый, с очень милым беленьким личиком и с прекрасными густыми русыми волосами.
Но нашлись там как раз в то время и еще несколько мальчиков, с которыми он и сошелся; одни из них проживали на станции, другие по соседству — всего
молодого народа от двенадцати до пятнадцати
лет сошлось человек шесть или семь, а из них двое случились и из нашего городка.
В последний
год старик как раз засел за апокрифические Евангелия и поминутно сообщал о своих впечатлениях своему
молодому другу.
Это был какой-то господин или, лучше сказать, известного сорта русский джентльмен,
лет уже не
молодых, «qui frisait la cinquantaine», [«под пятьдесят» (фр.).] как говорят французы, с не очень сильною проседью в темных, довольно длинных и густых еще волосах и в стриженой бородке клином.
— О да, я сам был тогда еще
молодой человек… Мне… ну да, мне было тогда сорок пять
лет, а я только что сюда приехал. И мне стало тогда жаль мальчика, и я спросил себя: почему я не могу купить ему один фунт… Ну да, чего фунт? Я забыл, как это называется… фунт того, что дети очень любят, как это — ну, как это… — замахал опять доктор руками, — это на дереве растет, и его собирают и всем дарят…
И вот прошло двадцать три
года, я сижу в одно утро в моем кабинете, уже с белою головой, и вдруг входит цветущий
молодой человек, которого я никак не могу узнать, но он поднял палец и смеясь говорит: «Gott der Vater, Gott der Sohn und Gott der heilige Geist!
Недавно в Петербурге один
молодой человек, почти мальчик, восемнадцати
лет, мелкий разносчик с лотка, вошел среди бела дня с топором в меняльную лавку и с необычайною, типическою дерзостью убил хозяина лавки и унес с собою тысячу пятьсот рублей денег.
Неточные совпадения
Добчинский.
Молодой,
молодой человек;
лет двадцати трех; а говорит совсем так, как старик: «Извольте, говорит, я поеду и туда, и туда…» (размахивает руками),так это все славно. «Я, говорит, и написать и почитать люблю, но мешает, что в комнате, говорит, немножко темно».
Хлестаков,
молодой человек
лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, — один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
Бобчинский.
Молодой,
лет двадцати трех или четырех с небольшим.
Милон. Это его ко мне милость. В мои
леты и в моем положении было бы непростительное высокомерие считать все то заслуженным, чем
молодого человека ободряют достойные люди.
Стародум. Оно и должно быть залогом благосостояния государства. Мы видим все несчастные следствия дурного воспитания. Ну, что для отечества может выйти из Митрофанушки, за которого невежды-родители платят еще и деньги невеждам-учителям? Сколько дворян-отцов, которые нравственное воспитание сынка своего поручают своему рабу крепостному!
Лет через пятнадцать и выходят вместо одного раба двое, старый дядька да
молодой барин.