Неточные совпадения
В продолжение
своей карьеры он перебывал в связях со многими либеральнейшими людьми
своей эпохи, и в России и за границей, знавал лично и Прудона и Бакунина и особенно
любил вспоминать и рассказывать, уже под концом
своих странствий, о трех
днях февральской парижской революции сорок восьмого года, намекая, что чуть ли и сам он не был в ней участником на баррикадах.
Не далее как
дней пять тому назад, в одном здешнем, по преимуществу дамском, обществе он торжественно заявил в споре, что на всей земле нет решительно ничего такого, что бы заставляло людей
любить себе подобных, что такого закона природы: чтобы человек
любил человечество — не существует вовсе, и что если есть и была до сих пор любовь на земле, то не от закона естественного, а единственно потому, что люди веровали в
свое бессмертие.
Правда, в ту пору он у нас слишком уж даже выделанно напрашивался на
свою роль шута,
любил выскакивать и веселить господ, с видимым равенством конечно, но на
деле совершенным пред ними хамом.
Зато прибыл к нам из Москвы в хорошем платье, в чистом сюртуке и белье, очень тщательно вычищал сам щеткой
свое платье неизменно по два раза в
день, а сапоги
свои опойковые, щегольские, ужасно
любил чистить особенною английскою ваксой так, чтоб они сверкали как зеркало.
Теперь вдруг прямое и упорное уверение госпожи Хохлаковой, что Катерина Ивановна
любит брата Ивана и только сама, нарочно, из какой-то игры, из «надрыва», обманывает себя и сама себя мучит напускною любовью
своею к Дмитрию из какой-то будто бы благодарности, — поразило Алешу: «Да, может быть, и в самом
деле полная правда именно в этих словах!» Но в таком случае каково же положение брата Ивана?
С тех пор, с самой его смерти, она посвятила всю себя воспитанию этого
своего нещечка мальчика Коли, и хоть
любила его все четырнадцать лет без памяти, но уж, конечно, перенесла с ним несравненно больше страданий, чем выжила радостей, трепеща и умирая от страха чуть не каждый
день, что он заболеет, простудится, нашалит, полезет на стул и свалится, и проч., и проч.
«Скучный город Устер! — твердил Зеленый, идучи с нами, — домой хочу, на фрегат: там теперь ванты перетягивают — славно, весело!» В этих немногих словах высказался моряк: он
любил свое дело.
— И это свято, что любовь не главное в жизни, что надо больше
любить свое дело, нежели любимого человека, не надеяться ни на чью преданность, верить, что любовь должна кончаться охлаждением, изменой или привычкой? что дружба привычка? Это все правда?
Главное дело, что Домна Платоновна была художница — увлекалась своими произведениями. Хотя она рассказывала, что все это она трудится из-за хлеба насущного, но все-таки это было несправедливо. Домна Платоновна
любила свое дело как артистка: скомпоновать, собрать, состряпать и полюбоваться делами рук своих — вот что было главное, и за этим просматривались и деньги, и всякие другие выгоды, которых особа более реалистическая ни за что бы не просмотрела.
Неточные совпадения
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с
своими глупыми расспросами! не дадите ни слова поговорить о
деле. Ну что, друг, как твой барин?.. строг?
любит этак распекать или нет?
Он помнил, как он пред отъездом в Москву сказал раз
своему скотнику Николаю, наивному мужику, с которым он
любил поговорить: «Что, Николай! хочу жениться», и как Николай поспешно отвечал, как о
деле, в котором не может быть никакого сомнения: «И давно пора, Константин Дмитрич».
Вронский поехал во Французский театр, где ему действительно нужно было видеть полкового командира, не пропускавшего ни одного представления во Французском театре, с тем чтобы переговорить с ним о
своем миротворстве, которое занимало и забавляло его уже третий
день. В
деле этом был замешан Петрицкий, которого он
любил, и другой, недавно поступивший, славный малый, отличный товарищ, молодой князь Кедров. А главное, тут были замешаны интересы полка.
Весь
день этот, за исключением поездки к Вильсон, которая заняла у нее два часа, Анна провела в сомнениях о том, всё ли кончено или есть надежда примирения и надо ли ей сейчас уехать или еще раз увидать его. Она ждала его целый
день и вечером, уходя в
свою комнату, приказав передать ему, что у нее голова болит, загадала себе: «если он придет, несмотря на слова горничной, то, значит, он еще
любит. Если же нет, то, значит, всё конечно, и тогда я решу, что мне делать!..»
Татьяна (русская душою, // Сама не зная почему) // С ее холодною красою //
Любила русскую зиму, // На солнце иней в
день морозный, // И сани, и зарею поздной // Сиянье розовых снегов, // И мглу крещенских вечеров. // По старине торжествовали // В их доме эти вечера: // Служанки со всего двора // Про барышень
своих гадали // И им сулили каждый год // Мужьев военных и поход.