Неточные совпадения
Но действительно Федор Павлович всю жизнь свою любил представляться,
вдруг проиграть пред вами какую-нибудь неожиданную роль, и, главное, безо всякой иногда надобности, даже в прямой ущерб себе,
как в настоящем, например, случае.
Вообще судя, странно было, что молодой человек, столь ученый, столь гордый и осторожный на вид,
вдруг явился в такой безобразный дом, к такому отцу, который всю жизнь его игнорировал, не знал его и не помнил, и хоть не дал бы, конечно, денег ни за что и ни в
каком случае, если бы сын у него попросил, но все же всю жизнь боялся, что и сыновья, Иван и Алексей, тоже когда-нибудь придут да и попросят денег.
Так точно было и с ним: он запомнил один вечер, летний, тихий, отворенное окно, косые лучи заходящего солнца (косые-то лучи и запомнились всего более), в комнате в углу образ, пред ним зажженную лампадку, а пред образом на коленях рыдающую
как в истерике, со взвизгиваниями и вскрикиваниями, мать свою, схватившую его в обе руки, обнявшую его крепко до боли и молящую за него Богородицу, протягивающую его из объятий своих обеими руками к образу
как бы под покров Богородице… и
вдруг вбегает нянька и вырывает его у нее в испуге.
Но эту странную черту в характере Алексея, кажется, нельзя было осудить очень строго, потому что всякий чуть-чуть лишь узнавший его тотчас, при возникшем на этот счет вопросе, становился уверен, что Алексей непременно из таких юношей вроде
как бы юродивых, которому попади
вдруг хотя бы даже целый капитал, то он не затруднится отдать его, по первому даже спросу, или на доброе дело, или, может быть, даже просто ловкому пройдохе, если бы тот у него попросил.
В гимназии своей он курса не кончил; ему оставался еще целый год,
как он
вдруг объявил своим дамам, что едет к отцу по одному делу, которое взбрело ему в голову.
Всего вероятнее, что он тогда и сам не знал и не смог бы ни за что объяснить: что именно такое
как бы поднялось
вдруг из его души и неотразимо повлекло его на какую-то новую, неведомую, но неизбежную уже дорогу.
И вот довольно скоро после обретения могилы матери Алеша
вдруг объявил ему, что хочет поступить в монастырь и что монахи готовы допустить его послушником. Он объяснил при этом, что это чрезвычайное желание его и что испрашивает он у него торжественное позволение
как у отца. Старик уже знал, что старец Зосима, спасавшийся в монастырском ските, произвел на его «тихого мальчика» особенное впечатление.
Когда же церковь хоронила тело его, уже чтя его
как святого, то
вдруг при возгласе диакона: «Оглашенные, изыдите!» — гроб с лежащим в нем телом мученика сорвался с места и был извергнут из храма, и так до трех раз.
Конечно, все это лишь древняя легенда, но вот и недавняя быль: один из наших современных иноков спасался на Афоне, и
вдруг старец его повелел ему оставить Афон, который он излюбил
как святыню,
как тихое пристанище, до глубины души своей, и идти сначала в Иерусалим на поклонение святым местам, а потом обратно в Россию, на север, в Сибирь: «Там тебе место, а не здесь».
Был он молчалив и несколько неловок, но бывало, — впрочем не иначе
как с кем-нибудь один на один, что он
вдруг станет ужасно разговорчив, порывист, смешлив, смеясь бог знает иногда чему.
Но одушевление его столь же быстро и
вдруг погасало,
как быстро и
вдруг нарождалось.
— Черт, у кого здесь, однако, спросить, в этой бестолковщине… Это нужно бы решить, потому что время уходит, — промолвил он
вдруг,
как бы говоря про себя.
— В чужой монастырь со своим уставом не ходят, — заметил он. — Всех здесь в скиту двадцать пять святых спасаются, друг на друга смотрят и капусту едят. И ни одной-то женщины в эти врата не войдет, вот что особенно замечательно. И это ведь действительно так. Только
как же я слышал, что старец дам принимает? — обратился он
вдруг к монашку.
— А чем я вам мешаю, Петр Александрович. Посмотрите-ка, — вскричал он
вдруг, шагнув за ограду скита, — посмотрите, в
какой они долине роз проживают!
— Великий старец, изреките, оскорбляю я вас моею живостью или нет? — вскричал
вдруг Федор Павлович, схватившись обеими руками за ручки кресел и
как бы готовясь из них выпрыгнуть сообразно с ответом.
—
Какое мне дело до вашей веры! — крикнул было Миусов, но
вдруг сдержал себя, с презрением проговорив: — Вы буквально мараете все, к чему ни прикоснетесь.
Та, едва лишь завидела старца,
вдруг начала, как-то нелепо взвизгивая, икать и вся затряслась,
как в родимце.
— У ней к вам, Алексей Федорович, поручение…
Как ваше здоровье, — продолжала маменька, обращаясь
вдруг к Алеше и протягивая к нему свою прелестно гантированную ручку. Старец оглянулся и
вдруг внимательно посмотрел на Алешу. Тот приблизился к Лизе и, как-то странно и неловко усмехаясь, протянул и ей руку. Lise сделала важную физиономию.
— Ах,
как это с вашей стороны мило и великолепно будет, —
вдруг, вся одушевясь, вскричала Lise. — А я ведь маме говорю: ни за что он не пойдет, он спасается. Экой, экой вы прекрасный! Ведь я всегда думала, что вы прекрасный, вот что мне приятно вам теперь сказать!
—
Как же вы дерзаете делать такие дела? — спросил
вдруг монах, внушительно и торжественно указывая на Lise. Он намекал на ее «исцеление».
Ну что, думаю, я всю жизнь верила — умру, и
вдруг ничего нет, и только «вырастет лопух на могиле»,
как прочитала я у одного писателя.
Но предрекаю, что в ту даже самую минуту, когда вы будете с ужасом смотреть на то, что, несмотря на все ваши усилия, вы не только не подвинулись к цели, но даже
как бы от нее удалились, — в ту самую минуту, предрекаю вам это, вы
вдруг и достигнете цели и узрите ясно над собою чудодейственную силу Господа, вас все время любившего и все время таинственно руководившего.
Он
вдруг умолк,
как бы сдержав себя. Иван Федорович, почтительно и внимательно его выслушав, с чрезвычайным спокойствием, но по-прежнему охотно и простодушно продолжал, обращаясь к старцу...
— Да ведь по-настоящему то же самое и теперь, — заговорил
вдруг старец, и все разом к нему обратились, — ведь если бы теперь не было Христовой церкви, то не было бы преступнику никакого и удержу в злодействе и даже кары за него потом, то есть кары настоящей, не механической,
как они сказали сейчас, и которая лишь раздражает в большинстве случаев сердце, а настоящей кары, единственной действительной, единственной устрашающей и умиротворяющей, заключающейся в сознании собственной совести.
— Да что же это в самом деле такое? — воскликнул Миусов,
как бы
вдруг прорвавшись, — устраняется на земле государство, а церковь возводится на степень государства! Это не то что ультрамонтанство, это архиультрамонтанство! Это папе Григорию Седьмому не мерещилось!
Дмитрий Федорович стоял несколько мгновений
как пораженный: ему поклон в ноги — что такое? Наконец
вдруг вскрикнул: «О Боже!» — и, закрыв руками лицо, бросился вон из комнаты. За ним повалили гурьбой и все гости, от смущения даже не простясь и не откланявшись хозяину. Одни только иеромонахи опять подошли под благословение.
Когда он вышел за ограду скита, чтобы поспеть в монастырь к началу обеда у игумена (конечно, чтобы только прислужить за столом), у него
вдруг больно сжалось сердце, и он остановился на месте: пред ним
как бы снова прозвучали слова старца, предрекавшего столь близкую кончину свою.
Ничего я бы тут не видел, если бы Дмитрия Федоровича, брата твоего,
вдруг сегодня не понял всего
как есть, разом и
вдруг, всего
как он есть.
Ракитин разгорячился, почти не мог сдержать себя. Но
вдруг,
как бы вспомнив что-то, остановился.
— Ах, Миша, ведь это, пожалуй,
как есть все и сбудется, до последнего даже слова! — вскричал
вдруг Алеша, не удержавшись и весело усмехаясь.
— Извини меня ради Бога, я никак не мог предполагать, и притом
какая она публичная? Разве она… такая? — покраснел
вдруг Алеша. — Повторяю тебе, я так слышал, что родственница. Ты к ней часто ходишь и сам мне говорил, что ты с нею связей любви не имеешь… Вот я никогда не думал, что уж ты-то ее так презираешь! Да неужели она достойна того?
Но только было подали к крыльцу гостиницы его дребезжащую коляску,
как он, уже влезая в нее,
вдруг приостановился.
Вспомнил он
вдруг теперь кстати,
как когда-то, еще прежде, спросили его раз...
Это были почти болезненные случаи: развратнейший и в сладострастии своем часто жестокий,
как злое насекомое, Федор Павлович
вдруг ощущал в себе иной раз, пьяными минутами, духовный страх и нравственное сотрясение, почти, так сказать, даже физически отзывавшееся в душе его.
Начали «Во лузях», и
вдруг Марфа Игнатьевна, тогда еще женщина молодая, выскочила вперед пред хором и прошлась «русскую» особенным манером, не по-деревенскому,
как бабы, а
как танцевала она, когда была дворовою девушкой у богатых Миусовых на домашнем помещичьем их театре, где обучал актеров танцевать выписанный из Москвы танцмейстер.
Он слишком хорошо понял, что приказание переезжать, вслух и с таким показным криком, дано было «в увлечении», так сказать даже для красоты, — вроде
как раскутившийся недавно в их же городке мещанин, на своих собственных именинах, и при гостях, рассердясь на то, что ему не дают больше водки,
вдруг начал бить свою же собственную посуду, рвать свое и женино платье, разбивать свою мебель и, наконец, стекла в доме и все опять-таки для красы; и все в том же роде, конечно, случилось теперь и с папашей.
— Чего шепчу? Ах, черт возьми, — крикнул
вдруг Дмитрий Федорович самым полным голосом, — да чего же я шепчу? Ну, вот сам видишь,
как может выйти
вдруг сумбур природы. Я здесь на секрете и стерегу секрет. Объяснение впредь, но, понимая, что секрет, я
вдруг и говорить стал секретно, и шепчу
как дурак, тогда
как не надо. Идем! Вон куда! До тех пор молчи. Поцеловать тебя хочу!
Я тебе рассказывать не буду,
как это все вышло в подробности, были у него враги действительно, только
вдруг в городе чрезмерное охлаждение к нему и ко всей фамилии, все
вдруг точно отхлынули.
И вот
вдруг мне тогда в ту же секунду кто-то и шепни на ухо: «Да ведь завтра-то этакая,
как приедешь с предложением руки, и не выйдет к тебе, а велит кучеру со двора тебя вытолкать.
Она вся вздрогнула, посмотрела пристально секунду, страшно побледнела, ну
как скатерть, и
вдруг, тоже ни слова не говоря, не с порывом, а мягко так, глубоко, тихо, склонилась вся и прямо мне в ноги — лбом до земли, не по-институтски, по-русски!
Ну вот
вдруг я тогда и получаю по почте четыре тысячи пятьсот рублей; разумеется, недоумеваю и удивлен
как бессловесный.
А тогда
вдруг как нарочно у меня в кармане, у нищего, очутились три тысячи.
Дмитрий Федорович почти с какою-то яростью поднялся с места, он
вдруг стал
как пьяный. Глаза его
вдруг налились кровью.
Ты разве человек, — обращался он
вдруг прямо к Смердякову, — ты не человек, ты из банной мокроты завелся, вот ты кто…» Смердяков,
как оказалось впоследствии, никогда не мог простить ему этих слов.
Как-то однажды, всего только на втором или третьем уроке, мальчик
вдруг усмехнулся.
Узнав об этом, Федор Павлович
как будто
вдруг изменил на мальчика свой взгляд.
— Анафема ты проклят и теперь, — разразился
вдруг Григорий, — и
как же ты после того, подлец, рассуждать смеешь, если…
— Для меня, — оживился он
вдруг весь,
как будто на мгновение отрезвев, только что попал на любимую тему, — для меня…
Никогда, бывало, ее не ласкаю, а
вдруг,
как минутка-то наступит, —
вдруг пред нею так весь и рассыплюсь, на коленях ползаю, ножки целую и доведу ее всегда, всегда, — помню это
как вот сейчас, — до этакого маленького такого смешка, рассыпчатого, звонкого, не громкого, нервного, особенного.
Смотри же, ты его за чудотворный считаешь, а я вот сейчас на него при тебе плюну, и мне ничего за это не будет!..»
Как она увидела, Господи, думаю: убьет она меня теперь, а она только вскочила, всплеснула руками, потом
вдруг закрыла руками лицо, вся затряслась и пала на пол… так и опустилась… Алеша, Алеша!